смог уяснить после этого разговора. От всех каверзных вопросов «скиф» вежливо и умело уходил.
Потом многие часы Ланге и его люди наблюдали в сильную оптику за русскими, изучая местность. Готовил майор и агентов, которых направляли туда. Только все это было похоже на швыряние камешков на лед – на речку попадают, а до дна не достают. Конечно, надо уже активно подключать и перевербованных поляков. Да все это не то. Нужен был русский. И лучше, если не один. Вот тогда можно было бы играть. А то быстрее, быстрее… Ланге поморщился, вспомнив, как недавно его отчитывал этот выскочка с красными лампасами.[9] Он, Ланге, видите ли, медлителен в последнее время, по его вине у генштаба нет полных данных о русских. Можно подумать, у других лучше… А торопиться он не будет. Если быстро появятся нужные данные, опять какая-нибудь шкура наверху припишет все заслуги себе! Нет уж, научены! Тем более сейчас скорее всего еще не время включаться полностью. «Скифов» нельзя настораживать. Чуть-чуть побольше работы, но не слишком активно…
Который теперь час? 11.33. Пора навестить полковника. Человек, приставленный к нему, сообщает о нарушениях инструкций. Вместо дела полковник позволяет себе шалить и занимается черт-те чем! Необходимо поставить его на место.
Ровно в 11.45 Ланге поднимался по темной облезлой лестнице частного пансиона «Астория-экстра».
Отель, уже забывший свои лучшие времена, Ланге облюбовал сразу, как только обосновался в Заброди, и превратил в место конспиративных встреч со своими людьми.
По длинному коридору второго этажа Ланге подошел к двери комнаты, где жил единственный постоялец. Требовательно, жестко постучал.
– Момент! – отозвались из-за двери приятным баритоном.
Мимо Ланге из открывшейся двери проскользнула к лестнице молодая дама. Он проводил ее глазами. Полненькие, конечно, ему нравятся больше, но в данном случае можно было бы поступиться своими принципами…
Ланге перевел взгляд на высокого мужчину, стоявшего в дверях. Тот, пропуская Ланге в комнату, посторонился почтительно, но без заискивания.
«Хоть бы смутился», – раздраженно подумал Ланге, вспоминая встречу с молодой женщиной.
– Прошу простить за беспорядок. Присаживайтесь, – любезно предложил хозяин. – Здесь вам, надеюсь, будет удобно.
– Ничего, ничего, полковник, – Ланге сел в кресло у стола, снял перчатки и, закурив, пустил дым в деревянный некрашеный потолок. – Развлекаетесь?
– Жизнь коротка, пан майор, особенно при нашей работе, – высокий небрежно накрыл постель старым коричнево-розовым покрывалом. – Надо спешить срывать цветы удовольствия.
– Да-да… – пробормотал Ланге и ткнул сигаретой в сторону двери. – Фрау Согурска?
– От вас ничего не скроешь. Извините. – Хозяин надел мундир белопольского полковника.
– Ну это-то скрыть трудно. Словно вам неизвестно, что пансионат под негласной охраной.
Красные лампасы у немецких офицеров указывали на принадлежность их к генеральному штабу.
