несколько шагов по кабинету, Эльза указала на стул.
– Сядь, не стой над душой. Ты прав, не только в этом. Кирилл Дмитриевич приехал в Москву для инвестиций после продажи завода. Ему обещал помощь свёкор. – Повернувшись на каблуках, Эльза прямо взглянула на Ивана, отчего тому стало не по себе. – А кто его свёкор?
– Понятия не имею. – Сев на стул, Иван потёр сонные глаза. – Расскажите.
– Просто назову имя. Евгений Владимирович, владелец нашей и ещё десяти клиник широкого профиля.
– А причём здесь Нина? – устало удивился Иван.
– При Фифе, Ваня, при Китайской Фифе. Евгений Владимирович любит своих собак как детей, а Фифа любит Нину. Он подарил Фифу мне, а я тебе. На вашу помолвку придут нужные люди, и ритуал произойдёт в особняке Евгения Владимировича, в день его рождения. Если его зять Кирилл вложится в нас, мы сможем выкупить всё здание целиком для расширения клиники и открыть новые кабинеты. Очень выгодны косметология и педиатрия… – говорила Эльза уже себе самой. – Люди не жалеют деньги на свою внешность и детей. И стерву Дашку, однокурсницу свою бывшую приглашу, пусть завидует, а то видите ли у неё муж молодой и красавец…
– Эльза, я как-то…
– Не перебивай! – главврач села в своё руководящее кресло. – И, самое главное, не забудьте купить для Фифы праздничное платье, в аутентичных кружевах, то есть в настоящих, ручной работы.
– Так я не понял, будет помолвка у нас с Ниной, – Иван встал, собираясь уходить. – Или смотрины у Фифы?
– Ваня! – Сделав выдох через ярко накрашенные губы, Эльза подошла к Ивану и положила тонкую ладошку ему на грудь. Сядь, имей терпение. – Дождавшись послушания, она продолжила монолог, шагая по кабинету. – Ты мой заместитель и целый месяц компаньон, а до сих пор до конца не понимаешь, что мы ответственны не только за пациентов, но и за сотрудников. За зарплату, за соцпакет, за фонд развития клиники и фонд ремонта, необходимы новые инвестиции. Успокоенная высказанными мыслями, главврач замолчала.
– Вы, Эльза Евсеевна, иногда заигрываетесь. Неприятно слушать. – Выходя из кабинета Иван, широко зевал, до боязни повредить челюсть.
– Помолвка будет в четверг! – Крикнула ему вслед Эльза. – Иначе обоих уволю! Без пособия и с волчьим билетом!
Москва. Нина
С вечера было ясно, что не рассосётся и не исчезнет, но Нина всё равно легла в кровать и понадеялась, что боль пройдёт сама собой.
Проснулась в четыре часа ночи, села, укутавшись в тёплое одеяло, и долго не могла сосредоточиться ни на чём кроме боли в правой половине лица, отдающей в голову, и расходящуюся зелёными кругами по темноте ночной комнаты.
Не помогала даже спящая рядом Фифа, любимая и, несомненно, лечебная собака. Стоило её прижать, горячую и нежную к нездоровому месту, и боль уходила. Так было с застуженной шеей у Ивана, с ежемесячными болями Нины внизу живота и даже со случайными синяками у вечно бегающего и прыгающего трёхлетнего Сашки, если, конечно он не спал или не смотрел мультики.
