Дор, – усмехнулся Поэт. – Изию не нужны дворцы Расти, ему нужна стройка Изия. Не так ли?
Маран улыбнулся.
– Нет, – решительно заявил Дор. – Я не пойду работать на Изия.
– Во-первых, не на Изия, а на Лигу…
– Лига это сборище изиевых холуев, – непримиримо прервал его Дор. – А что во-вторых?
– Уже ничего. А другие?
– Что другие?
– Другие кузнецы пойдут работать на Изия?
– Не знаю. Может, и пойдут. Если они еще остались. Искусство кузнеца требует постоянного упражнения, а мы не работаем уже лет семь. Кто пошел в фабричные рабочие, кто в депо, кто в ночные сторожа, а некоторые просто разгружают вагоны. Как я.
– Но ты можешь дать мне адреса?
– В этом деле я тебе не помощник, – отрезал Дор.
Тупик. Дан ждал, какой выход из него найдет Маран. Не арестует же он Дора?
– Дор, – сказал вдруг Поэт. – Ты должен пойти.
– Куда?! – возмутился тот. – Строить этот дурацкий дворец во славу Изия, чтоб его!..
– Дор! – окрикнул его Поэт и тихо добавил: – Не время.
Казалось, они каким-то образом поменялись характерами – вспыльчивый, раскованный до легкомыслия Поэт и сдержанный, молчаливый Дор.
– Ладно, – после паузы с усилием сказал Дор. – Ладно. Но зная то, что знаем мы…
– Хватит!
– А что вы знаете? – поинтересовался Маран, любуясь отсвечивающей в темноте карной.
– Да так, кое-какие детали, – неопределенно ответил Поэт.
– Детали чего?
– Если ты собираешься устроить мне допрос, Маран, сначала арестуй меня.
– Я тебя не допрашиваю, – сказал тот спокойно, – я просто подумал, что у вас случилась какая-то…
– Ничего у нас не случилось, – перебил его Дор. – Когда и куда мне прийти?
Маран не ответил, он прислушивался к неясному бормотанию Поэта.
– Не сражайтесь за веру, – уловил Дан. – Не сражайтесь за веру… не умирайте… вера суть несвобода, не плодите тиранов…
Дан только что закончил заниматься со своей маленькой группой. В ней было всего восемь человек, отобранных лично Мараном, офицеры низших чинов, с одной или двумя нашивками, все молодые, неглупые, сдержанные ребята. Число их не увеличивалось, что вполне устраивало Дана, устраивало его и то, что в группе не оказалось тупых солдафонов или фанатиков, вскидывающихся при каждом неосторожном слове… в Охране таких было много, в первые дни Дан, не сразу научившийся выделять этих молодчиков с пустыми глазами, не раз попадал в малоприятные ситуации… это при том, что, памятуя о предостережениях Поэта, он не только не задавал вопросов, но и вообще большей частью помалкивал, даже со своими учениками разговаривая только на прикладные темы, Маран, в сущности, был единственным его собеседником. Надо сказать, Маран оказался на высоте. Он неуклонно держал свое слово, а вернее, учитывая, что каких-либо клятв Дан от него не слышал,
