и продолжал смотреть сквозь листву вдаль, на другой берег и на затянутое тучами небо. В такие моменты было особенно приятно поговорить о чем-нибудь.
В деревне уже поползли слухи о том, что Паша уехал с родителями в город, в больницу. Однако совсем недавно, проходя мимо его дома, я видел, как он гулял по садику, а лицо его было крест-накрест обклеено длинными пластырями. Увидев меня, он тут же смылся.
– А! Пашка дурак и слабак! – сказала мне на это Настя. – Если бы не дядя Гриша, я бы ему еще и не так всыпала!
– Он не дурак, а подлец, – возразил я. – Девочек ведь нельзя обзывать, нас всех этому еще в садике учили.
– А я бы даже хотела родиться мальчиком, – призналась вдруг Настя. – Вы хорошие, честные, с вами можно по-настоящему дружить, вы не как девчонки, не цепляетесь к разным мелочам. А если вас обидят, можете и дать сдачи как следует. Все прямо как я мечтала.
Не помню, тогда ли это было или после, но она вдруг рассказала мне (видимо, по секрету) о том, как задолго до того случая Пашка завел ее в лесную чащу, где никого не было, и, сняв с нее трусики, «полизал ей писю». Много лет спустя я с ужасом вспоминал об этом, тогда же я понял, из-за чего произошла та ссора между ними и, признаться, даже стал завидовать толстяку.
Вот налетел особенно сильный порыв ветра, а Настя раскачала ветку, на которой мы сидели, с такой силой, что я чуть не наложил в штаны. Но боязнь опозориться перед девчонкой, пусть даже и перед такой, в очередной раз удержала меня от ухода.
– Интересно, а как наши родители поженились? – вдруг задумчиво спросила она. – Ну то есть, как получилось так, что они дружили-дружили, ну вот как мы с тобой, а потом раз – и уже навсегда вместе? И как вообще потом мы у них появились?
– Маленькая ты еще, – ответил я (хоть я был старше ее всего на два года, но считал себя уже взрослым, во всяком случае, в таких вопросах уже разбирался). – Когда вырастешь – узнаешь.
Она засмеялась своим звонким заливистым смехом.
– А когда я вырасту, я на тебе женюсь, – сказала вдруг она с совершенно серьезным выражением. – А что? Ты хороший, добрый, лучше их всех.
– Дурочка, – сказал я ей на это. – Девочки не женятся, они замуж выходят.
Она только улыбнулась в ответ, а, когда я взглянул на реку, внезапно наклонилась ко мне и поцеловала в щеку. Я недоуменно уставился на нее, ведь никто меня раньше еще не целовал. Она же снова засмеялась и отвернулась. Меж тем загремел гром; пора было уходить. Пока я осторожно слезал с ивы, нащупывая ногами ветки, Настя с обезьяньей ловкостью спустилась вниз, хватаясь за ветки одними только руками. К тому времени, как я оказался на земле, она давно уже стояла там, пританцовывая на месте.
Надо сказать, ее мать сдержала свое обещание и запретила дочке играть в футбол с нами. Ира должна была строго следить за тем, чтобы она не появлялась на поле. Но Настя, как всегда, нашла из этого выход. Придя на поле, она не стала играть, а села в густую траву
