к таким, как я, хитрожопым евреям. Сказав мне все это, он забрал своих церберов и ушел, а вместо них появился молодой человек в очочках совсем нестрашной наружности, которого я время от времени видел в «Мефисто», где он следил за порядком в зале.
– Я тебя, Роман Львович, очень уважаю, но, видишь ли, работа есть работа, – сказал он, доставая из принесенного рюкзачка несколько книг. На обложке одной из них, самой толстой, было вытеснено золотом название «Энциклопедия пыточного дела». – Для начала расскажу тебе про человека-свинью. Слышал, может быть, о такой древнекитайской забаве? Вот, изобретательные наши восточные соседи еще давным-давно придумали такую фишку: аккуратно отрезали человеку кисти рук, а затем с помощью своей замечательной медицины подлечивали их, чтобы култышки зажили. Человек довольно быстро привыкал жить без рук, и вроде бы ему уже было нормально. Но вот затем ему отрубали стопы ног. И тоже тщательно лечили. Наказание-то не в этом состояло, а в том, что в абсолютную свинью человека превращали постепенно. Только привыкнет он без рук, без ног, ему выкалывали глаза, причем стерильным инструментом, чтобы, не дай бог, инфекция не попала и человек не умер раньше времени, затем протыкали уши, вырывали ноздри и отрезали язык. И каждый раз сажали в яму, время от времени подкармливая рисом и давая воду. И в таком виде человек-свинья, о котором заботились, чтобы он какую-нибудь хворь не подхватил, мог жить лет десять. А сейчас-то высоты медицины ух какие! Глядишь, вы и все пятнадцать протянете, при должной заботе-то! А все операции нынче под наркозом делаются, с бригадой реанимации рядом, если что не так пойдет. Жаль вот времени у нас мало, приходится все оперативные вмешательства в один день проводить. Забываем традиции… Правда, наши говорят, что тут недалеко два шулера уже третий год так живут. Не знаю только, нравится ли им это, нет? А ты-то сам как думаешь?
Я, честно говоря, был впечатлен неторопливым рассказом молодого садиста и довольно явственно представил себя без ручек-ножек и других важных аксессуаров. Но все же нашел в себе силы пошутить:
– А ты, как специалист, можешь мне сказать, кастрировали их или нет? Все-таки интересно.
– Приятно, что ты деталями интересуешься. Это в зависимости от характера преступления. Если дело с женщинами было связано, то кастрировали обязательно, а нет, так могли и оставить. Считалось, что если яйца не резать, то человек-свинья проживет подольше. А цель-то именно такая была – тяжесть наказания определялась его неотвратимостью, ступенчатостью и длительностью. По-моему, очень справедливый и профессиональный подход.
А известно ли тебе, что только во времена инквизиции придумано было более двух тысяч новых орудий пыток? И их по-настоящему ни один историк не изучал. Вот читаешь труды исследователей этой проблемы и удивляешься, как поверхностно они к своей работе подходили! Ни тебе списка источников, ни историографии, а в самих трудах даже исторических корней не прослеживается, не говоря
