в районе Тимошевской, но им оказался свой же ДБ-3ф.
В общей сложности ВВС СКФ выполнили 126 вылетов (включая 28 – 5-я ВА), заявили о 5 сбитых самолетах, из которых 4 были на счету ВВС ЧФ. О своих суммарных потерях не сообщалось.
16 марта.
В этот день над Кубанью по-прежнему висела плотная облачность на высоте 200–300 м, а также стояла плотная дымка от горевших повсюду пожарищ. Видимость составляла 0,5–1 км.
298-й ИАП выполнил 13 полетов, но все без встреч с противником. 249-й ИАП выполнил два вылета. Пара ЛаГГ-3 (летчики Бережной и Могильницкий) в 12.50 вылетала на перехват Ю-88 на высоте 200–300 м. По докладу пилотов, «юнкерс» скрылся от них в облаках.
В 10.30 четыре Ил-2 из 7-го Гв. ШАП в сопровождении трех ЛаГГ-3 из 979-го ИАП на высоте 300 м совершили налет на суда в Глухом Лимане. Летчики отчитались о потопленной барже и парусной лодке (противник подтверждает потерю большого моторного катера «Twee» со всем экипажем из 8 человек). На сей раз вылет прошел без потерь.
В общей сложности ВВС СКФ выполнили 189 самолето-вылетов, заявив об 1 сбитом самолете при 1 потерянном. Единственную (да и то не подтвержденную) победу одержал пилот «аэрокобры» Дмитрий Шурубов из 45-го ИАП, который сбил Ме-109 над косой Вербяная. Bf-109G-2 W. Nr. 14817 из 5./JG52 был тяжело поврежден (70 %) и был списан после налета советской авиации на аэродром Анапа.
По указанию Ставки ВГК войска Северо-Кавказского фронта 16 марта перешли к обороне, начав подготовку новой наступательной операции с целью разгрома противника на Таманском полуострове. Кроме того, была проведена реорганизация войск. 46-я армия, передав 395-ю стрелковую дивизию в состав 37-й армии, сдала ей и свой участок фронта, после чего ее начали поэтапно выводить в тыл. Штаб Черноморской группы войск был ликвидирован. 47-я армия также сдала свой участок 18-й десантной армии (так она называлась в период с высадки десанта у Мысхако до начала апреля, когда армия была формально разделена на две части, а войска на плацдарме были объединены в Десантную армейскую группу).
Тем временем, в связи с явными неудачами и невыполнением всех поставленных планов, на Кубань отправился нарком НКВД, заместитель председателя Госкомитета обороны и по совместительству постоянный советник Ставки Лаврентий Берия, которому Сталин уже второй раз поручил лично разобраться, «что там происходит на Северном Кавказе у нас?» Прибыв в штаб своего ставленника (как сейчас говорят, «креатуры») Масленникова, он стал лично определять «приоритеты», направления ударов, назначать и смещать командиров и политработников. Как водится, деятельность Лаврентия Павловича не обходилась без постоянных угроз, матерщины и прочего хамства, от которых пострадали многие генералы. «Серьезный вред действиям войск Северо-Кавказского фронта нанесла деятельность Берии, который вторично прибыл на Кавказ в марте 1943 г. во время наступления наших войск в низовьях Кубани, – вспоминал Андрей Гречко. – Берия, как и в августе 1942 г., своими распоряжениями нарушал управление войсками, самолично и необоснованно снимал с ответственных командных и штабных должностей
