ритм делам:
Сивухи запах если вдруг почуют,
То повод строгим будет тут словам!
У бригадира нюх на все такое.
Едва застолье собрало друзей
Он на пороге: – Что, опять в запое?
Я вам устрою форменных чертей!
Суровый слог начальству адекватен.
Мораль читать – по должности его!
И если нарушитель не контактен,
Достанет все ж, как острое сверло!
Фома условности все эти понимает
И у Еремы опыт есть большой:
Он бригадиру тоже наливает
В стакан с «надстройкою», как будто тот родной!
Обмяк товарищ. Ценит уважение.
Поднял стакан в мозолистой руке,
Не ведая, что будет продолжение
Тем шуткам, что гуляют в их селе…
Глава седьмая
Пятнадцать граней – карма стеклодува.
Придумал Мухиной и опыт, и талант:
Был символом Советского Союза
Сияет с водкою, как сущий бриллиант!
У бригадира слюньки вожделенья:
Он залпом подношение вкусил
И тут в глазах сверкнуло исступление,
От гнева, что напиток породил.
– Одна вода! – он произнес с разрядкой.
– За эти шуточки готов побить тут всех!
– А что желал, чаек, небось, внакладку?
Приятелей уж раздирает смех.
Но помирились с тем же все стаканом:
Иной бутылкой жажду утолив.
Ее достал Ерема из кармана
И булькал даже не аперитив…
Глава восьмая
Уже втроем изладили беседу
О розыгрышах дома и в гостях.
Пора заканчиваться, кажется, обеду,
Но утонули, словно в новостях…
О выборе правительства не стали
Они свое суждение иметь,
Ведь, научил еще товарищ Сталин –
Кому по чину духовая медь!
А кто излишек почестей и славы
Надумал схапать из народных рук,
То ждал и срок на Колыме немалый,
И для допросов, вбитый в стенку крюк!
Зато начальство не такого ранга
Позволено, порою, обсудить.
С итогом, что горошина по танку,
Но демократии отчетлива все ж нить!
С учетом этого житейского испуга
В колхозной мастерской продолжен спор.
Пошли бы с кулаками друг на друга,
Но крик собрал бы весь машинный двор.
Глава девятая
Сошлись на том, что главный по округе –
Их председатель – строгий моралист!
Он не потерпит и худой подпруги,
А уж тем более – кто на руку не чист!
Другая тема вынырнула тут же
Как
