труду банкиры и министры, вся суть которых заключалась лишь в поиске возможности обмануть и нажить себе безумные деньги, которые нельзя потратить даже за десяток жизней?
Климов представил себе подземные бункеры, где на охапках теперь никому не нужных разноцветных фантиков сидят в грязных, порванных фраках курящие толстяки. Цилиндры, монокли с золотыми цепочками, накрахмаленные воротнички и лакированные туфли прилагаются в комплекте. Сидят и ждут, когда появятся те, кому они смогут отдавать приказы. Кем смогут руководить и за чей счет смогут увеличивать свои горы денег и золотых слитков. Но никого нет. Никто не стучится робко и подобострастно в бронированную дверь. Никто не кланяется в ноги, услышав требование заменить расходники фильтров биологической защиты. Никто не предлагает за тарелку холодной бурды вычистить ботинки и смахнуть паутину с цилиндра…
«Лучше уж так, как я, – думал он. – По крайней мере, совесть чиста и не запятнана обманом. Все накопленные деньги ты все равно не сможешь забрать туда, где будет вершиться суд над твоей сущностью. И там не будет судей. Никто не будет стоять возле тебя с белым и черным блокнотами, сверяя количество добрых и злых дел. Все будет зависеть только от количества твоих деяний. Если ты обогатил свою сущность честными поступками, то, напитанная энергией, уйдет она вверх, к свету. Если же она будет скована грузом зла, то провалится вниз, к тьме. И не помогут слова и слезы – мол, не хотел я, так жизнь сложилась, пришлось мне творить зло, плевать на близких, обманывать слабых… Обман – такой же смертный грех, как и все остальные, только почему-то не занесенный в скрижали Моисея.
Нет. Он жил и будет жить все отведенное ему на МКС время по закону совести. И будет делать все, что в его силах, пока…
Пока что? Не будет никаких «пока». Это место останется его обитаемым островом в океане звезд, и к нему не причалит спасительный корабль.
Прочь эти мысли. Прочь! Надо работать. Надо отвлечься, иначе можно сойти с ума. Вон, как Альба. Не нашла в себе силы побороть самый первый приступ отчаяния, позволила ему перерасти в хандру и депрессию, убивающую волю к жизни. А ведь, когда все стало ясно, Артём предложил членам экипажа разобрать для себя участки ежедневной ответственности и обязанностей. И Родригез досталась установка для синтеза воды…
* * *
– Таймер включен. – Элеонора отплыла от аппарата синтеза. – Через полтора часа после того, как остынут фильтры, можно будет запускать цикл реабсорбции заново.
– Система считывания данных подправлена? Ты проверила? – напомнил Лайнт.
– Да. Компьютер все сделал. Можно не волноваться.
– Хорошо. – Дэвид удовлетворенно кивнул, вспоминая, как после предложения Арти найти для себя «пожизненное хобби», именно Родригез был поручен синтез воды. И как она,
