чью, купив себе место на большой шхуне, которая шла на остров Гиер. Следующим вечером, расплатившись с хмурым немногословным шкипером и сведя на берег своего коня, я пересек половину острова и к полуночи оказался в рыбацком порту, где почти сразу же договорился с хозяином брига, отправлявшегося на континент. Бриг, промотавшись под холодным ливнем больше двух суток, вошел в огромный порт Шалин. Через полчаса я продал коня и смешался с толпой паломников, направлявшихся в столицу на ежегодный храмовый праздник.
Столица встретила меня желтоватым полумраком позднего вечера, еще не успевшего растерять дневную жару. Я выбрался из дилижанса на поле Ноора и отправился искать неприметную гостиницу. Здесь их было множество. Узенькие кривые улочки старого города там и сям встречали меня разнообразными вывесками и светящимися окнами ресторанчиков. После некоторого раздумья я остановился возле серого шестиэтажного здания гостиницы «Королева Милена». Судя по чистеньким дверям и шторам на узких стрельчатых окнах, заведение было не из дешевых, но в то же время и не слишком-то роскошным – именно то, что мне сейчас и требовалось. Распорядитель с поклоном принял плату за сутки и выдал мне ключи от номера на пятом этаже. Я отказался от услуг мальчишки-носильщика и, подхватив свои пожитки, отправился по крутой мраморной лестнице наверх. Номер меня не разочаровал: окна выходили во двор, где находились каретные сараи, и главное, к левому крылу здания, буквально в пяти локтях от окна моей спальни, примыкало темное четырехэтажное строение. При наличии ловкости можно было выбраться из окна, проползти по кирпичному карнизу и спрыгнуть на широкую, поросшую мхом крышу, а оттуда – уйти в глубь квартала и затеряться в узких старинных двориках.
Сбросив с себя пыльное дорожное платье, я умылся холодной водой и, достав из саквояжа письменные принадлежности, разжег газовую лампу и принялся писать записку. Потом я вызвал портье: мне срочно требовался посыльный.
Вслед за посыльным прибыл ужасно серьезный мальчишка в салатном мундире со множеством серебряных шнуров, в руках он держал пухлую кожаную папку. Сперва я не понял, кто это, но тут до меня дошло, что в номере за пару золотых я могу рассчитывать на некоторые непривычные мне услуги – мальчишка был младшим метрдотелем ресторана.
Держался он с достоинством, но в высшей степени корректно: такие манеры, как подумалось мне, сделали бы честь некоторым аристократам моей несчастной родины. Слушая его журчащее бормотание, я полистал меню и остановился на легком ужине и красном вине, чем немало огорчил юного «метра». Наверное, он рассчитывал на большее.
За окнами окончательно стемнело, в небе зажглись первые звездочки. С улицы повеяло прохладой, и я вдруг ощутил огромную усталость: по мостовой простучали копыта чьего-то коня, потом скрипнул отъезжающий фаэтон – я невольно прикрыл глаза и подумал, что последние дни мне пришлось держаться исключительно на своем страхе. Теперь страх отступил, и я сразу почувствовал себя отчаянно слабым и измученным мальчишкой, приехавшим в совершенно незнакомый ему город.
Начали ли меня искать? Иллари наверняка догадается, что вынудило меня скрыться, и позволит мне какое-то время отсидеться, чтобы прийти в себя, а потом он, несомненно, начнет искать способы выйти со мной на связь. Только я знаю, где находится Череп. Именно мне Эйно передал свое имя и свое дело – без меня Иллари не обойтись, – но все эти обстоятельства, будучи сваленными в одну кучу, превращали меня в мишень.
В мишень! Но для кого – для Монфора?
Все те дни, что ушли на дорогу до столицы, я ломал голову над странной убежденностью погибшего Эйно Лоттвица в том, что налет на опустевший в преддверии храмового праздника замок Лоер – дело рук именно его, загадочного Рэ Монфора. Мотив был мне вполне понятен, убийц интересовал Череп, и ничто иное… но ведь Монфор мог получить его и так! Именно Монфора спешил уведомить Эйно, едва наш «Бринлееф» вошел в пеллийские воды. Именно его ждал он в Альдовааре в последние дни перед смертью – для чего же тогда Монфору понадобилось убивать своего ближайшего, как я уже знал, соратника?
Никакой логики…
Крабовый салат и небольшая коллекция острых, сладковатых сыров отвлекли меня от размышлений. Я налил себе легкого вина, которое пахло разогретой солнцем степью, и подумал, что все неразрешимые вопросы следует оставить на потом. Сейчас меня беспокоили куда более насущные вещи. Столицы я не знал.
Оставалось надеяться лишь на удачу – и она не замедлила явиться на порог собственной персоной.
Сперва в номер постучал отправленный мной посыльный, но мальчишка не успел вымолвить и двух слов, как я увидел того, кому адресовал свою короткую записку, – он вихрем ворвался в комнату и с шутливой миной сорвал широкополую белую шляпу.
За то время, что мы не виделись, Энгард Дериц изменился – почти неуловимо, и в то же время значительно. В глазах появилась незнакомая мне уверенность, свойственная людям, нашедшим ответ на важные вопросы, жесты и даже походка приобрели некую стремительность, небрежную
