во главе маленького каравана не торопится. Там ребята опытные, и обязанности в группе у них самые важные – не пропустить донную или якорную мину. Знают, что ошибиться им суждено всего раз. Прозевают – либо сами всем экипажем погибнут, либо один из катеров накроется.
Капитану «Верного» Николаю Прокофьевичу Морозову – тридцать два года, старик по сравнению с большинством экипажа. Успел повоевать, участвовал зимой сорок первого в боях за Керченский полуостров. Был ранен, а после выздоровления переведен в Каспийскую флотилию, в отряд недавно принятых на вооружение бронекатеров – приземистых, быстрых, с необычными для речных кораблей танковыми орудийными башнями.
Учитывая опыт, мичмана Морозова назначили командиром бронекатера. И не ошиблись. В новое дело вник быстро, «Верный» был хорошо подготовлен к боям и показывал на учениях едва не лучшие результаты в отряде. Только недолго длилась подготовка. Война шла уже на Волге.
Непонятно, что происходит в Сталинграде. В сводках сообщается, что идут ожесточенные бои, немецкие войска несут большие потери. Перечисляется количество уничтоженных танков, самолетов, убитых фашистов, которые расшибают лбы о стойкое сопротивление наших отважных бойцов. И обязательно одна-другая героические статьи, в которые верится с трудом.
То отделение бронебойщиков своими непревзойденными ружьями расстреливают и поджигают целую танковую роту, а закончив это дело, берутся за автоматы и прибавляют к горящим танкам еще и пехотную роту. Ну и дают!
Не отстают и другие. То саперы что-то очень ценное взорвут, а разведчики забрасывают гранатами штаб и волокут упирающихся пузатых «языков». Ценные сведения добыли – всем по медали!
Маленький караван принял свой первый бой еще вчера в низовьях, едва покинув стоянку. Разведчик «Фокке-Вульф-189» спустился с высоты, откуда наблюдал за рекой. Наверное, хотел получше рассмотреть пока еще редкие бронекатера: что там русские придумали?
По фрицу открыли огонь все семь пулеметов и две «сорокапятки» с тральщика. Чья-то очередь даже чиркнула по массивному корпусу, высекая искры. Но «рама» лишь встряхнулась, сбросила две бомбы и пошла с ревом набирать высоту, унося от греха подальше три свои тонны и три драгоценные арийские жизни.
– Боевая ничья, – важно подвел итог кривоногий артиллерист носовой башни Вася Дергач, провожая мощную, но довольно тихоходную машину. – Мы стволы закоптили, а фрицы рыбы наглушили. Гля, какой сомина плывет, пуда на два!
– Помирать фашист полетел, – провожая раскрашенную в пятнистый гадючий цвет машину, ухмыльнулся Ковальчук. – Метко стреляем, ничего не скажешь.
– Что ж, у ней броня толще танковой? – наивно удивлялся помощник Ступникова Федя Агеев. – Кто-то ведь попал.
– Снова пальцем в одно место! Знаешь слово «рикошет»? – резвился Вася Дергач. – Да и угодили всего парой-тройкой пуль, а такую броню под прямым углом бить надо.
