ормальным людям, а свойственно только что ширнувшимся наркоманам. Интуиция с опытом, оттолкнувшись от несообразной приветливости и только что прибывшего рыбинского поезда, позволили заподозрить курьера. Вон какой рюкзак здоровущий! Сейчас многие едут кружными путями, пытаясь проникнуть с товаром в Москву с севера или даже с запада. На этих направлениях контроль слабее, не то что на юго-восточном. Кривая дорожка нередко оказывается надежнее, чем прямая.
– Вот, пожалуйста! – Подозрительный гражданин достал из поясной сумки паспорт и протянул его Захарову.
Захарову не понравился взгляд гражданина – пристальный, но не цепкий, ментовский, а какой-то изучающий, что ли. На всякий случай он вскинул руку к козырьку фуражки и привычно невнятно «представился»:
– Сржа-ат Зыхрыв, мскоясское ловэдэ.
Гражданин смотрел все так же. Захаров покосился на напарника, проверявшего документы у двух толстых крикливых теток, обвешанных баулами, раскрыл паспорт, сверил «на личность», то есть сличил фотографию с оригиналом, и спросил, придав голосу максимальную строгость:
– Фамилия?
Недалекий и скорый в выводах наблюдатель решил бы, что сержант полиции Захаров Николай Александрович, одна тысяча восемьдесят первого года рождения, не умеет читать, раз, держа паспорт в руках, задает подобные вопросы. Знал бы он, этот наблюдатель, сколько людей, раздобыв поддельные или краденые документы, не удосуживается выучить то, что в них написано. Предъявит такой фрукт паспорт уроженца солнечной Молдавии на фамилию Струлосяну, а назовется Ивановым. Тут-то ему и капец!
– Боткин, – ответил улыбчивый гражданин и, не дожидаясь дальнейших вопросов, добавил: – Алексей Иванович. Родился первого июня восьмидесятого года…
– Одна тысяча девятьсот восьмидесятого года, – поправил въедливый и дотошный сержант и перелистнул странички. – Место жительства?
– Город Мышкин Ярославской области, – на сей раз гражданин отвечал обстоятельно, – улица Штабская…
Фамилия гражданина показалась Захарову знакомой. Первым делом он подумал про ориентировки, но потом вспомнил, что в Москве, кажется, есть институт имени Боткина. Нет, не институт, а больница, институт – это Склиф, имени Склифосовского. Или не больница, а болезнь? Болезнь Боткина – что-то такое доводилось слышать…
Окончательно запутавшись в медицинской теме, Захаров закрыл паспорт, но гражданину не отдал.
– Цель приезда?
Напарник отпустил теток и остановил двух небритых брюнетов восточной наружности.
– Работать! – Гражданин улыбнулся еще шире. – А вот вам, батенька, надо менять работу.
– Какого х…, – попробовал возмутиться Захаров, которого никто никогда не называл «батенькой», но, сам того не ожидая, осекся на нецензурном слове и спросил цензурно: – Почему?
– Лицо у вас одутловатое, мешочки под глазами и цвет нездоровый. Почки вам проверять надо и избегать работы, связанной с переохлаждением. Летом-то еще ничего, а в остальное время чревато…
– А вы что – доктор? – недоверчиво повел головой сержант.
– Доктор, – кивнул гражданин и снова полез правой рукой в сумку. – Могу диплом показать.
Врачебных дипломов сержант Захаров никогда не видел, хотя работал в милиции-полиции не первый год. Ничего особенного. Синие дерматиновые «корочки», двуцветный разворот, по краям голубой, в середине – желтый. Слева – герб, справа – данные. Ярославская государственная медицинская академия… номер… присуждена квалификация «врач по специальности «лечебное дело». Чудное название у квалификации.
– Добро пожаловать в Москву! – сказал Захаров, возвращая документы.
Козырнул и поспешил к напарнику. Во-первых, там наступала кульминация – оба брюнета синхронно полезли во внутренние карманы своих мятых черных пиджаков, а во-вторых, развивать тему здоровья не хотелось. По этим докторам только начни ходить – не отвяжешься. Как говорится – коготок увяз, всей птичке хана.
– Прикинь, Сань, а я сейчас доктора Боткина остановил! – похвастался Захаров, когда брюнеты были отпущены. – Наверное, потомок того самого, который…
– Желтуху изобрел?!
– Изобрел! – хмыкнул Захаров. – Ты еще скажи «вывел»!
– А как надо?
– Открыл, – назидательно ответил Захаров. – Она ж была, эта желтуха, а Боткин просто симптомы записал и лечение придумал. Что, не слышал по телику такого выражения: «Ученые открыли интересное явление…»?
– А кто мне дает смотреть телик?! – неожиданно, как человек, которому наступили на больную мозоль, завелся напарник. – Знал бы ты, Коль, как осточертело мне приходить домой с работы выжатым, как лимон, и
