о вас!
– О, уж лучше бы не говорили вовсе! Что же до слухов, сами знаете, они редко соответствуют действительности!
– Но что же вы, входите, входите скорее! Вам еще столько нужно мне рассказать! Ужин подадут через десять минут!
Баронесса задержалась у порога, отдавая приказания слугам, чтобы те позаботились о лошадях, карете и, конечно же, о кучере. Аврора же прошла в дом и с удовольствием обнаружила, что здесь все осталось по-прежнему. Просторная теплая комната, ковры с вытканными на них фигурами, серванты с хрустальной и серебряной посудой внутри, большие удобные кресла с красными подушечками и, разумеется, камин – огромный роскошный камин с гербовыми вензелями – незаменимый зимой, но уместный даже теперь, в прохладный майский вечер. Толстые каменные стены строения излучали прохладу, поэтому яркое и сильное пламя огня, пожирающее еловые и можжевеловые поленья, наполнявшие комнату чудесными лесными запахами, было очень кстати. Стол был накрыт на одну персону. На другой стороне стола стояла ваза с букетом сирени. Заметив Аврору, лакей поспешно убрал вазу и поставил на ее место тарелку…
Аврора любила этот дом: здесь она чувствовала себя превосходно. Она сняла походный плащ и упала в кресло. Резные подлокотники были украшены изображением львиных голов. Молодая женщина медленно стянула перчатки и, откинувшись на спинку кресла, кончиками пальцев стала медленно поглаживать лакированное дерево, так, будто это была детская щечка. Как же ей хотелось приехать сюда во время своей ссылки в Госларе! Но теперь она была здесь, и это было просто божественно!
– Как же у вас хорошо, Шарлотта! – воскликнула Аврора, когда баронесса присоединилась к ней с двумя бокалами вина. – Но, прежде всего, расскажите мне, как вы себя чувствуете? Впрочем, я и сама вижу, что вы выглядите просто изумительно!
Это и впрямь было так! Баронесса фон Беркхоф, почтенная дама, далеко за сорок, и любимая приближенная герцогини Элеоноры Целльской, выглядела очень молодо. Лицо ее, приятное и свежее, было практически лишено морщин (за исключением пары тонких черточек в уголках губ – да и те появлялись лишь тогда, когда она улыбалась). В детстве, когда она жила в Гамбурге, она дружила с Кристиной фон Врангель, матерью юных Кенигсмарков. Так что, совершенно случайно встретившись с Авророй, она сразу же полюбила ее, и они быстро стали подругами.
– Что же, я не жалуюсь! – баронесса была явно в добром расположении духа. – Выпьем же за ваше счастливое возвращение!
Аврора привстала с кресла и легонько коснулась своим бокалом бокала собеседницы. Тогда-то госпожа Беркхоф и заприметила нарядную синюю ленту и медаль. Она удивленно моргнула, приподняла брови и воскликнула:
– Канонисса? Вы?
– А… да! В Кведлинбурге!
– Но каким же, позвольте спросить, образом это произошло?
– Если я скажу вам, что так пожелал князь, то это, пожалуй, будет правдой. Хотя сам он утверждает, что поступил в
