в своих заблуждениях. Как еретик, повторяющий бессмысленный бред вроде: «А все-таки она вертится, взгляните и вы убедитесь», так и он припоминал все новые грехи действующему императору.
– Ну что он решил всех перепороть – так это и правильно, моя задница и так поротая, а вам, графьям, сие полезно! – хмыкнул Вольдемар, но осекся под тяжелым взглядом графа. – А что, деньга у меня теперь есть, могу себе позволить повольнодумствовать!
– Небось опять скоро кончится, – мрачно предрек ему граф, не любивший шуток насчет ущемлений прав дворянства.
– На Груньке тогда женюсь, то есть на Гретхен, если опять жрать станет нечего! – пояснил ему Морозявкин свой нехитрый план спасения, давно уже ставший классическим.
– Ну да, больно ты ей нужен, – пессимистично заметил граф, однако приятеля было не так-то легко сбить.
– Скоро уже и все иностранные танцы вовсе запретят, а учиться вьюношам вместо Европ можно будет только в Дерптском университете. А какая там учеба, в Эстляндии – тоска одна. А приедешь, так раньше учились на врачей, а теперь на лекарей, как в армии. Переименовали.
– Ну как не назови, врач или там лекарь, главное чтоб он лечил, сукин кот. И то что ныне вместо отрядов появились деташменты, так то не больно важно. Хоть горшком именуй, только в печь не ставь, – попытался было граф обелить странные указы государя.
– Скоро нас всех туда поставят, и пламя разожгут! Говорят новая война будет, с французами против англичан. – тихо прошептал ему Морозявкин, наклонившись поближе.
– Как с французами? Да мы же супротив них и итальянцев, ихних союзников, еще с Суворовым воевали, через Альпы переходили? – изумился граф.
– Но теперь-то замирились, надысь, в прошлом годе, – пояснил Вольдемар, – и скоро пойдем в заморский поход!
– Не худо бы об этом всем кого-нибудь знающего расспросить, вот только кого? – задумался граф, и даже наморщил свой аристократический лоб.
– Может Лизку? Да только она теперь высоко залетела… чуть нас всех тогда не заарестовала, а теперь и вовсе небось нос задрала. Она нынче баронесса и чуть ли не принцесса. Ладно, допивай пока пиво есть еще, – на этом беседа о судьбах страны и мира временно завершилась.
Однако же первое свидание, прояснившее графу Г. нынешнее положение дел в империи, случилось у него вовсе не с мамзель Лесистратовой, а опять-таки со светлейшим князем Куракиным, чья звезда не желала закатываться невзирая ни на какие перипетии. На этот раз его сиятельство был ни весел, ни мрачен, но в каком-то странном деловитом настроении, подобно ученому патологоанатому, наблюдающему за разложением трупа. На удивление графа он ничего не ответил, и лишь вздохнувши предложил ему садиться в кресла.
– Да, дружок мой, вот ведь какая история – всю страну мы решили перестроить на прусский манер, поэтому я не вполне весел. Да ты устраивайся поудобнее… в кресле пожалуй попокойнее будет. Чувствуй себя
