по преданию, дадут о нем понятие». И затем следуют острые, забавные и драматические случаи с пощечиной Суворову, отказом от ордена, штурмом Киева из-за офицерской попойки, резким ответом Павлу I и проч. и проч. Несколько аналогичных курьезов о нащокинском шуте пополняют это собрание анекдотов.
Пушкин-историк, искусившийся в архивных разысканиях, верен все же принципу построения своих характеристик и описаний на «неизданных» и примечательных штрихах преданий. Это определенно сказывается в «Истории Пугачева», это выступает еще заметнее в сохранившихся подготовительных набросках к «Истории Петра Великого». Важность и значительность этого труда постоянно отмечалась самим поэтом: «Я стою перед изваянием исполинским»; «К Петру приступаю со страхом и трепетом…», «…и вдруг вылью медный памятник». Но несмотря на масштаб задания, в планы трактата усиленно вносятся «анекдот об оладьях», «истинный анекдот о мощах девицы Грот» и проч.
Метод, испытанный старинными историками и биографами, был широко принят Пушкиным как литературный прием, органически свойственный его поэтике.
11. И наконец, в своем дальнейшем развертывании – и это наиболее примечательный и важный момент в изучении нашего жанра – анекдот у Пушкина принимает черты глубоко-серьезного повествовательного вида. Так, по крайней мере, понимает этот термин сам Пушкин, пользуясь им даже в некоторых некрологических случаях.
Для некролога Дельвига, например, Пушкин требует «подробностей, изложения его мнений, анекдотов, разбора его стихов…». И действительно, свою статью о скончавшемся Дельвиге Пушкин начинает с анекдота.
Так легкий литературный жанр принимает черты глубокого драматизма. Анекдот у Пушкина переходит в драму. Ядро повествования, первоначальный его фермент, мелкое зерно многогранной новеллы, оно дает сложное цветение в нескольких наиболее глубоких, значительных и совершенных созданиях Пушкина.
Это сказывается прежде всего в «Пиковой даме». Эта классическая русская повесть вырастает из образцового анекдота Томского.
Откуда произошел он, имеет ли он свою историю, сочинен ли он Пушкиным? В основу рассказа о тайне графини положен старинный исторический анекдот о Калиостро. В жизнеописании знаменитого авантюриста имеется рассказ о том, как он безошибочно предсказал три номера для лотерейной игры. Из этого зерна пустила, видимо, свои ростки пушкинская новелла. Вместо Калиостро здесь названы два других авантюриста того времени – граф Сен-Жермен и Казанова. Первый и становится главным героем затейливой сказочки о нравах XVIII века.
Композиционное задание здесь свелось к перенесению анекдота о Калиостро в быт современных игроков. Связующим звеном между средой конногвардейских повес двадцатых годов и эпохой Ришелье служит фигура древней старухи, которая врастает в современность живым преданием ушедшего времени. В самый эпизод, легкий, благополучно разрешающийся, не лишенный некоторых гривуазных намеков, этой обязательной
