выразиться, «тетки» – молодая, постарше и еще раз постарше – встретились однажды осенью в парижском аэропорту Шарля де Голля, не представляя, к чему это их приведет. Мы совершенно друг друга не знали и не жаждали узнать. Если бы не обстоятельства, мы никогда не увидели бы друг друга и не стали бы друг другу близкими и нужными. И мы не разошлись бы потом с таким непредсказуемым результатом. Короче, когда наш самолет приземлился, мы с Леной вышли, разинув рты следуя указателям со словом «sorti»[1], каждая в своих мыслях, как две чокнутые дурочки.
У меня в голове вертелось «сортир». И эта вбитая в меня со школьных времен неопределенная форма французского глагола «выходить» приобретала в моих мыслях простейшее утилитарное глумливо-практическое значение. О чем думала Лена, я не знала. Тем не менее, следуя указаниям «к выходу», мы оказались в зале прилета в толпе встречающих. Много там было разных людей, в том числе и представителей турфирм с табличками с соответствующими названиями. Мы быстро отыскали свою, но до времени остановились в сторонке. Лена искала глазами женщину, которая могла бы быть похожей на ее троюродную тетку. Я тупо стояла возле нее. Воспоминания пока не одолевали меня, аэропорт я не помнила, свой прежний приезд сюда – тоже. Может быть, это было оттого, что прошлый раз мы с НИМ по горло накачались виски в дьюти-фри, а потом еще и вином в самолете. И начальный этап поездки остался, если можно так выразиться, за пределом моего сознания. Смутно я помнила, что нас кто-то тоже встречал, а потом до гостиницы мы ехали в автобусе. Потом, добравшись до комнаты, целовались и обнимались как безумные. Подробности же стерлись из памяти, как становится нечетко-тусклой иллюстрация в очень старой книге. Поэтому, лишенная воспоминаний, я просто стояла как столб, ожидая, куда меня дальше поведет Лена. Лена же с затравленным видом все озиралась по сторонам, пока не увидела элегантную молодую даму, решительно шагнувшую к ней через толпу.
– Леночка?
– Тетя Маша! – Лена кинулась в раскрытые незнакомые, но вроде бы родные объятия. Встреча в Париже состоялась. История началась.
2
Ленина тетка оказалась хрупкой, невысокой блондинкой. Я знала, то есть Лена сказала мне в самолете, что в аэропорту нас будет встречать ее родственница, которая живет во Франции уже двадцать лет, но почему-то воображала себе Машу именно теткой – полной, пожилой, небрежно одетой и возможно даже с усиками над верхней губой. Когда же мы с Леной увидели, что изящная женщина в светло-сером костюме, с голубой косынкой на шее под цвет ее глаз подходит к нам с листком с отпечатанными на нем Лениными именем и фамилией, мы обе удивились. Лена – тому, какой неожиданно приятной внешне оказалась ее родственница, а я – своим наивным представлениям о том, какими должны быть тетки.
– Тетя Маша, – после объятий Лена затараторила так, будто боялась, что Мари сейчас бросит ее и уйдет. – Вам вся Москва передает привет: и тетя Олеся, и дядя Игорь,
