послужить за деньги. Возьмете их и полетите себе обратно в Америку.
– И кто же мне их даст? Вы?
– Нет. Я не могу предложить вам такие деньги, которые бы вас устроили. А вот ваши друзья смогут.
– И кто же это?
– А те самые, которые взломали наши машины. Я слышал о них, но не имею выходов на этих ребят. А у вас они есть. Вот и убедите их сделать для нас одну работу. Мы рассчитаемся с ними, а они с вами. И все останутся довольны.
– Ну, я не знаю, что это за работа.
– Обычная, нормальная работа. Взломать, украсть, принести нам и получить компенсацию за потраченное время. То же самое, что они, а я уверен, что и вы тоже, делали раньше. Какая вам разница, от кого деньги получать.
Он криво усмехнулся:
– Деньги не пахнут. Так у вас говорят?
– Это у вас так говорят. Но я не уверена, что захочу этим заниматься. Даже за деньги.
– Захотите, когда узнаете, сколько. Вы же американка. Ну а если нет, то вам придется сидеть в этих комфортабельных условиях до тех пор, пока не согласитесь.
Вчера вечером она уже обследовала эти условия. Не умрешь, конечно, но комфорт минимальный.
– Вы будете силой удерживать иностранных граждан?
– А кто знает, что вас удерживают? Кто вообще знает, что вы в Москве?
В этом он был прав.
Антон Ильич поднялся.
– Подумайте над этим!
Дверь за ним закрылась.
– Подумайте над этим! – передразнила его Аня, оторвавшись от «Нинтендо», и показала двери язык.
«А ведь он опасен. С борцом за денежные знаки можно договориться. А с борцом за идею – нет».
Думать пришлось целый день. Никто их не тревожил, и совершенно нечего было делать. На полке лежали полтора десятка пожелтевших книг, изданных еще при СССР, но читать их совсем не хотелось. Груда старых журналов. Небольшой старенький телевизор в углу, который показывал семь каналов. Смотреть тоже не хотелось. Окна наглухо замурованы и покрыты белой краской, чтобы ничего не просматривалось.
Аня изнывала от безделья и все время спрашивала:
– Когда мы отсюда уедем?
– Придется здесь задержаться на несколько дней.
А сама понимала, что на нее оказывается психологическое давление. В другой ситуации разбила бы стекла на окнах и вылезла бы наружу, но не сейчас. Она не одна. Уже понимала, что находится на территории какого-то предприятия, судя по звукам снаружи. А значит – убежать не удастся. Просто запрут в другое помещение без окон. А в этом хотя бы установлен кондиционер.
– Мама! Я хочу играть в Тунтаун.
Ну как можно объяснить ребенку, что здесь нет Интернета? У Ани просто не укладывалось в голове, что поблизости нет компа. Свой Вероника оставила в Нью-Йорке, так как не собиралась надолго задерживаться в Москве.
– Мои друзья уже два дня играют без меня, – надулась Аня.
В компьютерной игре Тунтаун команда обезьянок, к которой она принадлежала,
