саврасок. Они еще послужат крестьянину. А рядом с этим – Дворец культуры с зимним садом, где до потолка вымахала пальма, еще и Ледовый дворец с двумя хоккейными полями, роскошные праздники урожая и многое другое вопиюще антидемократическое.
Еще? Помянем еще колхоз «Путь к коммунизму» Алтайского края. Здесь председателем больше двадцати лет работает коммунист Виктор Борисович Реус. А в Новосибирской области достоин почтительнейшего внимания колхоз «Ирмень», которым руководит Герой Социалистического Труда Юрий Федорович Булгаков… Впрочем, всех не перечислишь, к тому же о них и в газетах писали, можно прочитать.
Так вот, товарищ Бобров, смею полагать, что герои этих кратких рассказов, в обстановке режимной вражды организующие множество людей на коллективный труд, который позволяет по-человечески жить и крепит их человеческое достоинство, – эти герои, несмотря на отсутствие сияющих куполов, ближе к Богу, чем ваши с куполами и при поддержке властей, а может быть, и на народные средства делающие свое дело. Тем более, что имеют место еще и такие факты. В сельское хозяйство сейчас рвутся разного пошиба авантюристы и преступники, не останавливающиеся ни перед чем. Дело доходит даже до убийств, как это было с Алексеем Большаковым, директором агрофирмы «Псковская».. А у ваших-то батюшек, поди, телохранители имеются? Если родина выживет, то только благодаря таким тружеником и бойцам, коммунистам-ленинцам, как Леонид Егорович, Татьяна Михайловна, Сергей Викторович, Виктор Николаевич, Виктор Борисович, Юрий Федорович да их многочисленные сподвижники, которых я, к сожалению, не мог здесь назвать. Вот кого следует, невзирая на партийность, при жизни причислить к лику святых. Вот чей опыт следует вам распространять с обещанным энтузиазмом.
А недавно в «Литературной газете» (№ 35) была напечатана статья «Отряхнулись от старого мира» большого философа Георгия Добыша. Врет философ напропалую и в расчете на олухов. Например, уверяет, что после революции «родину покинули» писатели А. Толстой, А. Куприн, М. Цветаева, А. Белый, В. Шкловский, И. Эренбург, скульпторы С. Коненков, С. Эрьзя… Покинули – и все. А на самом деле все они, кто раньше, кто позже, вернулись. Шкловский, например, кажется, и года не выдержал в Германии (1922–1923), быстро сообразив, что там он никому не нужен; Белый уезжал по издательским и творческим делам с советским паспортом всего на два года (1921–1923); Толстой продержался четыре года (1919–1923); Эренбург рванул во Францию еще в 1908 году, а в 1917-м как раз вернулся, но в 1921-м опять рванул туда же и с 1932 года стал там корреспондентом «Известий», часто приезжая в СССР, пока не остался здесь совсем.
Или вот философ изображает поэта В.Кириллова и критика Семена Радова, громившего-де русскую культуру. На самом деле последнего звали Родов Семен Абрамович (1893–1968). А Радов Георгий Георгиевич (Вельш) – очеркист, покойный муж ныне здравствующей поэтессы Риммы Казаковой.
Да, Кириллов и Родов громили. И что, никто не давал им отпора? А чего стоит хотя бы одна строка Маяковского:
Герасимов,
