мой стыд в законный долг…Прибавлен также весь остальной разговор между Джульеттой и кормилицей, когда девушка узнает, к своему горю, весть о смерти Тибальта и об изгнании Ромео из Вероны. Именно в этом месте встречаются некоторые из самых сильных и самых смелых выражений, на которые Шекспир отважился для обрисовки страсти Джульетты:
Но слово есть… и это слово хуже
Чем смерть сама Тибальта, я его
Забыть могу, но скована им память…
Изгнанник – он! Звук этот умерщвляет
Вдруг десять тысяч братьев…
А коль беда одна уж не приходит
И любит посещать всегда сам-друг
Зачем же вслед за вестью о Тибальте
Мне про отца, про мать иль про обоих
Не принесла она печальной вести?
Печаль была б страшна, но преходяща;
Прибавить же за смертию Тибальта,
Что осужден Ромео на изгнанье,
Произнести то слово, – это значит,
Отца и мать, Ромео и Джульетту
Всех, всех убить.
Напротив, к первоначальной редакции относятся те далеко не целомудренные намеки и остроты, которыми Меркуцио открывает первую сцену второго действия и большинство тех реплик, в которых сквозит настоящая кончеттомания. Насколько вкус Шекспира еще не установился во время второй переработки, видно из того, что он не только сохранил все эти реплики, но прибавил к ним еще несколько столь же манерных.
Если Ромео обращался в первоначальном тексте к любви со следующими словами (I, 1):
Легкость тяжелая, серьезное тщеславье!
Прекрасных образов ужасный хаос!
Свинцовый пух, блестящий ясный дым,
Холодный пыл, здоровие больное… —
то подобные фразы так мало шокировали слух Шекспира, что он вложил во втором издании совершенно аналогичные восклицания в уста Джульетты (III, 2):
Тиран, злой дух
Под ангельской личиной! Ворон в белых
И чистых перьях голубя! Ягненок
С ненасытимой алчностью волка!
Уже в первоначальном очерке пьесы Ромео произносит следующую жалостно-выспренную тираду (I, 2):
О, если глаз моих очарованье
Ей изменить способно, пусть в огонь
Все слезы их внезапно обратятся,
И пусть они – отступники любви
От этих слез не высыхают вечно
И будут сожжены за ложь свою.
Уже там мы встречаем варварски длинную и чудовищную по своему безвкусию реплику Ромео, завидующего мухам, которые целуют ручку Джульетты (III, 3):
…Даже мухи
И те в сто раз имеют больше прав
Чем он: они всегда свободно могут
Владеть ее прекрасной, белой ручкой,
И всех лишен восторгов тех Ромео…
Они для мух – и мухи все свободны,
Ромео лишь изгнанник!
Однако при переработке Шекспир нашел нужным прибавить еще следующие манерно-искусственные стихи по поводу все тех же счастливых мух:
Они всегда свободно могут
Блаженство пить в дыханьи милых губок.
А
