бежала пока не поняла, что не слышала у себя за спиной ничего. Ни треска ломающихся веток, ни ветра, склоняющего кроны деревьев. Ничего! За мной никто не гонится? Остановилась, придерживаясь одной рукой за дерево, пыталась перевести дыхание. Оглянулась назад. Почему? Надо уносить ноги, пока я еще жива. Но чертово любопытство… Оно глушило страх, мысли неслись в безумном водовороте. И наконец уперлись в одно – он ранен?
И я вернулась. Сумашедшая. Я стояла поблизости и вглядывалась в темноту. Никакой нож не помог бы мне, встреть я этого гиганта невредимым. Удивительно, что в этой панике и побеге я даже не разжала ладонь. Рукоять все еще стискивали онемевшие пальцы. Попыталась приблизиться, а тот, кажется, даже не моргал. Еще шаг. И зверь грозно рыкнул.
– Боится, – подумала я.
Демонстративно убрала оружие в ножны, закрепила на поясе и показала открытые ладони.
– Не бойся, я тебя не обижу, – навряд ли он понимает человеческую речь, но надо попытаться.
Я сделала еще шаг, и зверь зашипел, так, что у меня все волосы встали дыбом. Когда он опустил голову к земле, подошла ближе и только тогда поняла, насколько он большой. Да, определённо больше, чем корова. Но совсем не такой, как описывают слагатели легенд.
Перед собой я вижу большого, и без сомнения, ящера. Крылатого ящера! Если бы мне пришлось описать увиденное, то я бы сказала, что гигант очень похож на крокодилового сцинка. Только тот уместился бы у меня на ладони! Цвет в темноте не определить, какой-то темный. Вдоль спины и хвоста расположены три ряда заостренных пластин. Голова чуть вытянута, на теменной части расположены небольшие выступы, шипы, образующие окружность в виде короны, что наделяет ящера каким-то величием.
– Удивительно красив, – подумала я, – И как мне повезло, что он ранен, – я немного помялась от причины своей радости, так как зверя несомненно жаль. Но себя мне было бы жаль куда больше, окажись я его обедом.
Серьёзно ранен. Едва хватает сил поднять голову. День два и падальщики с радостью пришли бы полакомиться. Руки все еще трясутся от страха, но любопытство перевешивает, и я принимаюсь осматривать гиганта. Осторожно протянула руку. Первое прикосновение и меня прошибает ударом восхищения. Это какая-то магия. Безупречная, гладкая, будто лакированная чешуя, твердая, как камень. Холодная. Слегла провожу ладонью по боку раненого и ощущаю небольшие, острые, конусообразные выпуклости, шипы. Ящер раздраженно поежился, а я резко одернула руку в испуге. Наверное, я ему не нравлюсь. Конечно, кому понравятся эти ощупывания и вздохи, от незнакомца, пока корчишься на пороге смерти.
– Прости. Я просто никогда в жизни не видела таких красавцев,– попыталась оправдать свое поведение. – Оно и понятно, вы же так старательно прячетесь от людей. – Я хочу помочь, сейчас я осмотрю тебя, и мы подумаем, что делать дальше.
Сколько он здесь лежит? Или живет… Не из-за него ли мигрировала вся крупная дичь? Да, хорошо бы от него избавиться, так сделал бы каждый деревенский на моем месте. А потом можно разжиться
