правда, досточтимый кентурий! Много доброго железа подарили нам небеса. И, хотя огонь уничтожил большую часть, мой отряд едва довёз оставшееся…
– Железная звезда? – Бордах поморщился, когда шаман стал накладывать тугую повязку выше раны.
– Да, досточтимый, небеса, хвала духам, подарили много обломков. Метал отменный, в Эль-Каре дадут добрую цену…
– Что-то ты слишком разговорчив и подозрительно весел, Серрагх… уж не утаил ли чего?
– Как можно, досточтимый? Всю добычу мы сложили у костра. Завтра сам выделишь десятину.
– Да? Ладно… ступай, – кентурий скосил глаза на переминающегося шамана, – так и быть, завтра договорим.
Уходя Серрагх не смог скрыть выражения отвращения, поспешно пытаясь скрыть его за кривой улыбкой. От раны кентурия изрядно воняло. А что может быть презреннее немощного кентурия?
Лишь только за наёмником закрылся полог, как раздался душераздирающий вопль Бордаха в унисон шипению прижигаемой плоти.
Передёрнув плечами, наёмник ускорил шаг. И он действительно не утаил ничего от командира. Почти… Разве может быть интересна кентурию какая-то худая и грязная безволосая хуманка, прихваченная наёмниками в двух полётах стрелы от упавшей железной звезды? Конечно же нет!
В караване две тысячи невольников. Одной больше, одной меньше… Сначала Серрагх удивился, откуда здесь взялась на краю пустыни хуманская девушка? Наёмники второпях приняли эту грязнулю за шаранг, но, увидев абсолютно лысую голову, поняли, что ошиблись. Ух, сколько было силы в этом хрупком теле! Малышка таращилась на орков, крича на непонятном языке, лягалась и с одного удара выбила плечо из сустава одному из воинов. Орки достали из седельных мешков ловчие сети, чтобы связать строптивой рабыне лодыжки и запястья…
Обиженный орк, держа повреждённую руку на весу, предложил тут же проучить хуманку… Распять на кольях и заставить уважать Сыновей Орды, как делают это все женщины Великой Степи. Серрагху пришлось напомнить наглецу, что он может делать с хуманкой всё, что захочет… но только после того, как заплатит полную цену.
А у наёмника глаз был намётан! Товар отменный! Хуманка, хоть и худа, как гоблин, год просидевший в долговой яме, но жилиста. Без труда выдержит тяжёлый переход. А уж там, в Эль-Каре, он знает кому предложить столь экзотический товар. Синие глаза, белая, как кобылье молоко, кожа без единого волоска. А мясо? Мясо нарастёт…
Погружённый в приятные думы о собственной ловкости и будущей прибыли, наёмник не заметил, как дошёл до своего шатра. Время ещё не перевалило за полночь и сумасшедшее многоцветье света трёх лун позволяло рассмотреть даже шнуровку на сапогах орка.
Воины, зная жадность своего командира, привязали сеть с пленницей тут же у входа, к стволу кряжистой ивы, росшей на берегу местного озерца. Хуманка была в сознании, тело её белело на фоне тёмной коры; на плечах причудливо играли тени, отбрасываемые ветвями
