для несовершеннолетних, – продолжила она.
– Я не…
– Прекрати.
Нажав на телефоне кнопку автоответчика, Кейт выслушала раздраженные голоса тех, кто пытался связаться с ней всю вторую половину дня. В основном ищейки-журналисты, которые бросилась на поиски героини утренней перестрелки в здании городской администрации. Адвокат быстро перемотала вперед оставленные ими сообщения. Где-то между ними затерялись обычные служебные. Дэвид Уилли, ее нынешний клиент и вечная заноза в заднице. Координатор группы по защите прав жертв преступлений. Муж женщины, которая якобы подверглась нападению, однако внутренний голос подсказывал Кейт, что история эта шита белыми нитками и супружеская парочка просто задумала отсудить кругленькую сумму. Тем более что на счету у муженька несколько арестов за хранение наркотиков, хотя и в небольших количествах.
– Кейт, – раздался из автоответчика хриплый голос, и она тотчас поморщилась. – Это Куинн… Джон. Я остановился в «Рэдиссоне».
Чего-чего, а такого звонка она не ожидала.
– Кто это? – тотчас навострила уши Эйнджи. – Приятель?
– Нет, – не слишком убедительно ответила Кейт и постаралась взять себя в руки. – Пойдем отсюда. Я умираю с голоду.
Она глубоко вздохнула и медленно поднялась из-за стола, злясь, что вопросом девчонка застала ее врасплох. А ведь именно этого Конлан всеми силами старалась не допустить. Очередной повод заиметь зуб на спецагента. Не хватало, чтобы она начала думать о нем! Потому что он «нынче здесь, завтра там». Он пробудет, самое большее, пару дней. Бюро прислало его лишь потому, что у Питера Бондюрана друзья в коридорах власти. Для этого денежного мешка его приезд – не более чем демонстрация своих связей, для Бюро – желание лизнуть задницу сильным мира сего.
Потому что никакой необходимости в его приезде нет. А значит, долго он не задержится. И у нее нет поводов к общению, пока он здесь. Из Бюро она давно ушла. В следственную группу ее не включили. Так что он ей не начальник.
«Боже мой, Кейт, можно подумать, ты его боишься», – подумала она, выезжая на своем внедорожнике на Четвертую авеню. Куинн остался в прошлом; она – взрослая женщина, а не какая-то там сопливая девчонка, которая поругалась с кавалером-одноклассником и не может посмотреть ему в глаза в классе.
– Куда мы? – подала голос Эйнджи, крутя ручку радиоприемника, в надежде поймать станцию, транслирующую рок-музыку. В следующую минуту салон огласился стенаниями Аланис Моррисет, лившей музыкальные слезы по поводу расставания с возлюбленным.
– В город. Что бы ты хотела съесть? Посмотреть на тебя, тебе явно не помешало бы что-нибудь жирное с высоким содержанием холестерина. Свиные ребрышки? Пиццу? Бургер? Пасту?
Девушка лишь равнодушно пожала плечами – этот жест наверняка выводил из себя не одно поколение родителей, начиная с Адама и Евы, и порождал желание придушить собственное чадо.
– Мне все равно. Лишь бы это был бар, потому что я
