спасательного жилета. А стена шла и шла мимо, в каких-то десятках метров. И там, наверху – задирая голову, он уже различал край, – там не было людей, правда, даже если бы захотел, он бы не увидел их отсюда.
Он очухался, когда закачался на искусственной волне, такой большой, что задавила беспокоящие его природные образования, и ветер стих, остановленный левиафанским корпусом. И тогда Ричард Дейн закричал, призывая громадину остановиться, обратить внимание на тонущую, желающую жить букашку. Он кричал долго. Порой ему казалось, что кто-то там отзывается на его старания и сейчас ринется в небо вертолет-спасатель. Но случилось иное: сверху свалился, выпрыгнув из ниоткуда, рев садящегося на палубу самолета. Мелькнул и растаял, рубанув воздух, убил все на свете звуки в округе.
И Ричард Дейн остановил свой крик-мольбу, свою SОS-импровизацию, свои попытки зажечь капсюль не от звона в перепонках – он четко разглядел опознавательные знаки на крыльях «МиГа». Это были знаки давно похороненной страны, существующей в истории, а не в реальности. Это были опознавательные знаки с серпом, молотом и красным кумачом. Это был не российский авианосец, это было гораздо хуже.
Если бы Ричард Дейн мог нырнуть, он бы сделал это, но ему очень мешал спасательный жилет.
6. Бумажная рутина
Роман Владимирович Панин все еще пыхтел над документами, когда дверь его кабинета открылась.
– Да? – поднял он голову, в душе радуясь возможности отвлечься.
Явился непосредственный начальник, майор Воронкевич.
– Садись, Роман, – махнул рукой начальник следственной группы. – Ну, что там у нас с этой водярой?
– Разбираемся помаленьку, Иван Денисович. Да, в общем, ничего особенного, не научились еще наши доморощенные Аль Капоне слишком хитро прятать концы в воду.
– Лады.
– Вот, взгляните, я тут вчерне набросал схемку отмывания денег.
Воронкевич поморщился:
– На бумаге? А компьютер на что?
Воронкевич наклонился над столом. Некоторое время они обсуждали проблему, хотя майор больше слушал.
– Ну что же, – поднял он в конце концов голову, – правдоподобно. А теперь вот что, Роман Владимирович. Перенеси-ка все это в файл. И все свои идейки по этому поводу туда же. Ведь надоела тебе эта рутина до жути, верно?
– Надоела, Иван Денисович, что говорить, но ведь кто-то должен?
– Правильное направление для вырабатывания силы воли, – хмыкнул Воронкевич. – Но появилась тут у нас срочная надобность, нужны люди с широким кругозором, со знанием английского на всякий случай, и холостые, дабы меньше в отпуска просились. Ну и с допуском высокого ранга. Готов?
– Так точно.
– Вот и ладно. До конца дня привести в порядок дела, как я уже сказал, сдать в «секретку» папочки, и потом ко мне в кабинет. Ну, и не для тебя повторять, конечно, – язык держать за
