лет.
Полная энтузиазма, я осматривала начало плода своих трудов. Я вся светилась от счастья. Исполнилась одна мечта из списка моих самых больших и несбыточных. Конечно, я надеялась, что фильм получится не хуже книги и принесет достаточно денег и известности, каждому стоящему здесь человеку. Однако на тот момент для счастья мне было достаточно и того, что съемочный процесс начался.
Неожиданно я столкнулась с кем-то, кто тоже был заворожен чем-то. Это был парень, чье мускулистое плечо я почувствовала даже через куртку. От него повеяло чем-то приятным, какими-то пряностями, но я не разбиралась в запахах трав так же, как и сейчас, ведь я не гурман, чтобы разбираться. Но все же определить, что запах приятный, я могла.
Я подняла голову, попутно извиняясь. Это был Томас. Он светил своей чистой, лучезарной улыбкой, что заворожила меня еще в нашу первую встречу.
– Здравствуйте, мисс Баттер, – и снова его мягкий голос, растворяющий меня в мечтах, но на сей раз впервые обращенный ко мне. – Как вы?
– Здравствуй, Томас. Я? Ну… – я не знала, что ответить, не могла связать даже пару слов.
Я столько лет боролась со своей слабостью – застенчивостью – и победила, но спустя годы пребывания в замкнутом круге общения и одиночестве я потеряла это способность. Я прочистила горло, оправдывая тем самым свои запинки.
– Я приболела чуть-чуть. А так я безумно счастлива, просто потому что я здесь и участвую во всем этом.
Неожиданно Томаса позвали, он учтиво поклонился, извиняясь за прерванный разговор, и ушел, а я снова осталась одна, оглядывая результаты своих трудов. Однако осталась от этого столкновения теплая полоса в душе, хотя вряд ли для него это имело такое же немалое значение, как для меня.
По окончанию дня мы все отправились в отель, находившийся в пятнадцати минутах ходьбы от места съемок. Мы шли большой гурьбой по заснеженным улицам, погруженным во мрак приближающейся ночи. Сценаристы разговаривали между собой, обсуждая нечто важное, касающееся работы, но всем видом отстраненности показывали, что не желали это обсуждать со мной. Режиссеры и продюсеры активно рассуждали о чем-то с композитором, который появлялся на съемочной площадке лишь на секунды раза три, так что я не решилась примкнуть к их компании, понимая, что там я точно буду лишней.
Костюмеры общались с гримерами, бурно разглагольствуя на тему потасканных одежд, поцарапанных лиц, и я могла бы присоединиться к ним, потому что я тоже художник, довольно хороший, как понимаете. Но застенчивость взяла верх. Я оправдывала свое поведение тем, что от художника у меня только диплом архитектора и малярная кисть, хотя дома стопками лежали прекрасные живописные и графические работы, из-за которых меня и взяли в лучший архитектурный университет Англии, от которых у всех, кто смотрит на картины дольше одной секунды, и кто хоть немного разбирается в искусстве, захватывало дух. Но в тот момент я совершенно об этом не помнила.
Я
