раз меньше, чем она, и к тому же еще старается как-то ей напакостить, возложить на нее ответственность за свои промахи и все в таком роде. Знаете, мне очень неприятен этот разговор.
– Признаюсь, мне тоже. И я хочу спросить вас напрямик: вы требуете, чтобы я уволил его?
– Юрий Юрьевич, помилуйте, я ничего не требовала, я молчала.
Юрий Юрьевич рассмеялся:
– Вы молчите так выразительно, что от вас буквально искры сыплются. Алиса Витольдовна, голубушка, потерпите еще немножко, а? Это моя личная просьба. Мне не хотелось бы его увольнять. Сейчас трудное время, у него все-таки семья… Но обещаю вам, через два месяца я вас от него избавлю.
– А что будет через два месяца?
– Через два месяца он отсюда уйдет. Слово дzжентльмена!
Алиса не отвечала.
– Ну, Алиса Витольдовна, пожалуйста!
– Хорошо, Юрий Юрьевич. Но через два месяца мы вернемся к этому разговору.
– Непременно! – обрадовался директор. – И я даже больше вам скажу, но это уж абсолютно между нами: можете пока подыскивать человека на его место, – таинственным шепотом добавил он.
– Мне и подыскивать не надо, – пожала плечами Алиса. – Его место займет Люся, а на Люсину должность я кого-то обязательно найду.
– Вот и отлично! А пока уж наберитесь терпения, ладно?
– Договорились. Я могу идти?
– Конечно, конечно! Спасибо вам.
До чего же хороший мужик, отметила про себя Алиса, выходя из кабинета. Только слишком мягкий. И это может ему боком выйти.
А директор подумал: какая обворожительная женщина, а главное – бесценный работник, хотя нет, главное – обворожительная женщина. И почему она одна? Просто ерунда какая-то…
Алиса вернулась к себе и залпом выпила стакан ледяной минералки. Ничего, два месяца я потерплю. Она взглянула на календарь. Сегодня двадцать первое февраля – значит, после двадцать первого апреля есть надежда избавиться от этого прыща. И она красной ручкой поставила в календаре галочку.
– Алиса Витольдовна, звонят из Кагалыма! – сообщила секретарша.
– Слушаю! Алло! Вы меня слышите? Екатерина Дмитриевна, добрый день!
У Алисы была феноменальная память. Она помнила имена и отчества всех директоров бесчисленных провинциальных телекомпаний, с которыми имела дело.
В кабинет заглянула Люся:
– Можно?
Алиса жестом указала ей на стул. Когда разговор о тюнерах был окончен, она спросила:
– Что у тебя, Люсик?
– Алиса Витольдовна, мне очень неудобно, – смущенно начала Люся, – но…
– Да говори же!
– Вы не могли бы одолжить мне…
– Сколько? – деловито осведомилась Алиса.
– Сто пятьдесят баксов. На месяц.
– Нормально, – улыбнулась Алиса. – Только у меня с собой нет. Завтра,
