дел, что Черномырдин через три с небольшим месяца будет отправлен в отставку вместе со своими замами и членами кабинета. Разговоры были совсем иными, и настрой тоже был иным.
– Давайте договоримся – в наступающем году работать дружно, работать вместе, душа в душу, не разлучаться, поддерживать друг друга, – предложил Ельцин, – не то, понимаете ли, надоела кадровая чехарда. Предлагаю за это выпить…
Выпили. Что произошло дальше – вы уже знаете.
По иронии судьбы, на том празднике я произнес тост за президентскую семью, за то, что она является надежным прикрытием человека номер один в нашей стране, в России, оберегает его, создает условия для работы… Словом, обычный доброжелательный тост. Не думал я тогда, что скоро милое, теплое, святое слово «семья» станет нарицательным и будет олицетворять уже совсем иную истину и рождать совсем иные чувства…
Уже предвыборная кампания 1996 года досталась Ельцину очень тяжело. Он, хворый, с надсеченным сердцем, с больным дыханием, вынужден был ездить по городам и весям и веселить разных тинэйджеров, отплясывая перед ними что-то неуклюжее, медвежье. Из последней своей поездки он вернулся, едва дыша; сполз с самолетного трапа на землю и объявил членам выборного штаба, встречавшим его:
– Я сделал все, что мог, теперь дело за вами.
Губила президента и тяга к спиртному. Для России выпивать стопку-другую перед ужином – вещь нормальная, но когда стопку-другую, и не больше. А эта норма не устраивала президента. Мне доводилось быть свидетелем того, когда Коржаков запрещал наливать ему спиртное – вообще ни грамма, ни капли, – и официанты не наливали. Однажды Борис Николаевич очень зло выговорил официанту:
– Ты чего мне не наливаешь? Не уважаешь всенародно избранного президента?
Иногда требовал спиртного в еще более грубой форме.
По характеру Ельцин – лидер. И безусловно, очень интересный человек. Душа любого застолья. Может быть очень обаятельным, способен понравиться кому угодно, даже капризной заморской королеве.
И, конечно же, если бы его не подвело здоровье, он никогда бы не допустил семью к рулю, в рубку управления государством. Я знаю, что в Свердловске он никогда никого из своих родственников не подпускал к служебному столу, все вопросы решал только сам – домашние всегда старались держаться от него на расстоянии, вернее, он держал их на расстоянии. Но здесь произошло то, что не должно было произойти, – вначале запустили Татьяну Дьяченко в выборный штаб, а потом она просто-напросто окончательно обосновалась в Кремле.
Иногда мне удавалось выкроить минуту-другую в очень плотном рабочем графике и сделать небольшие записи в дневнике, сейчас они помогают мне в работе над этой книгой.
Ну вот, например, запись, сделанная 5 августа 1996 года, уже после выборов, после победы Ельцина в тяжелой выборной борьбе.
«Первоначально наша встреча должна была состояться в 12.00 в Кремле. Однако утром мне позвонили
