его менее имущие коллеги вынуждены отдавать от 30 до 40 %. «Когда представители среднего класса, – писал журнал The Nation, – выплачивают государству огромную часть доходов, а жирные коты ограничиваются мелкими подачками – это значит, что мы имеем дело с извращенной налоговой системой, изменить которую может лишь американский Робин Гуд»[158].
Попытки Обамы увеличить налогообложение для состоятельных граждан (даже просто отобрать у них льготы, выделенные Бушем) не увенчались успехом. Если бы он начал именно с налоговой реформы, возможно, ему удалось бы ее протолкнуть, но тогда не прошла бы реформа здравоохранения. Как бы то ни было, большинство политологов отмечали, что идеей фикс для Обамы являлась идея сохранения «среднего» класса. «Если "среднего" класса не будет – то современному западному обществу придет конец», – утверждали американские левые интеллектуалы вроде Пола Кругмана, которые оказывали на президента решающее влияние. «Именно на поддержание «среднего» класса была направлена реформа здравоохранения, – отмечал российский экономист Михаил Хазин. – Ведь в условиях кризиса все меньше людей могли позволить себе медицинскую страховку, а она, как известно, – важнейший элемент самоосознания представителей «среднего» класса. Именно на защиту бедняков, которые надеются попасть в «средний» класс, была рассчитана политика Обамы накануне выборов»[159]. И если в 2009–2010 году деньги тратились, в основном, на поддержку финансового сектора, то в 2011—2012-м львиная доля бюджетных средств шла на социальные расходы.
Республиканцы называли инициативы президента «дорогой к классовой войне». Однако его популистская задача была выполнена: Обама предстал в образе защитника угнетенных и врага богачей – образе, который был так востребован в Соединенных Штатах.
О том насколько был востребован этот образ говорила популярность движения «Оккупируй Уолл-стрит», представители которого с осени 2011 года начали проводить демонстрации у здания Нью-йоркской фондовой биржи. Они призывали избавиться от финансового терроризма, ограничить доходы финансистов и поставить под общественный контроль банки и инвестиционные фонды. «Умерьте жадность корпораций», «Мы объявляем войну корпоративным зомби, которые пожирают деньги», – скандировали они. Что характерно, лозунги манифестантов «Уберите деньги из политики» и «Я не могу позволить себе лоббиста» перекликались с заявлением главного стратега предвыборной кампании Обамы Дэвида Аксельрода о том, что Соединенные Штаты должны избежать повторения так называемого «позолоченного века», когда в 1920-е годы крупные финансовые корпорации «с потрохами покупали политиков». Обращали на себя внимание и высказывания близкого Обаме финансиста Джорджа Сороса, который отметил, что «понимает злобу налогоплательщиков, обязанных отдавать свои деньги проблемным банкам»[160].
Эксперты утверждали, что если отбросить некоторые утопичные идеи протестующих вроде предложения обеспечить бесплатное
The Nation. 2011. November. 24.
Интервью автора с руководителем компании экспертного консультирования «НЕОКОН» Михаилом Хазиным. 2012. Июль. 11.
Reuters. 2011. October. 22.
