приказано создать подвижную группу в составе трех механизированных корпусов (22, 9 и 19-й) и нанести контрудар в общем направлении на Дубно. Навстречу им с юга должны были наступать также три механизированных корпуса (4, 8 и 15-й).
Утром 26 июня в районе Луцка, Ровно, Дубно, Броды на участке шириной до 70 км столкнулись во встречном сражении около 2 тыс. танков[25]. Успех сопутствовал только 8-му механизированному корпусу, который в течение дня продвинулся на 10–12 км. Части 15-го механизированного корпуса понесли большие потери от ударов вражеской авиации. 19-й механизированный корпус вышел на подступы к Дубно только к исходу дня, а 9-й механизированный корпус не смог преодолеть сопротивление 14-й танковой дивизии противника.
Почему же так произошло? Ответ на этот вопрос после войны попытался дать Рокоссовский. В своих мемуарах «Солдатский долг» он пишет:
«26 июня по приказу командарма Потапова корпус нанес контрудар в направлении Дубно. В этом же направлении начали наступать левее нас 19-й, а правее 22-й механизированные корпуса. Никому не было поручено объединить действия трех корпусов. Они вводились в бой разрозненно и с ходу, без учета состояния войск, уже двое суток дравшихся с сильным врагом, без учета их удаленности от района вероятной встречи с противником. Время было горячее, трудности исключительные, неожиданности возникали везде. Но посмотрим распоряжение фронта, относящееся к тому периоду: “Нанести мощный контрудар во фланг прорвавшейся группе противника, уничтожить ее и восстановить положение”. Согласовывалось ли оно с обстановкой на участке, о котором идет речь, не говоря уже о положении, сложившемся к 26 июня на житомирском, владимир-волынском и ровненском направлениях, где немецкие войска наносили свой главный удар? Нет, не согласовывалось. У меня создалось впечатление, что командующий фронтом и его штаб в данном случае просто повторили директиву Генштаба, который конкретной обстановки мог и не знать. Мне думается, в этом случае правильнее было бы взять на себя ответственность и поставить войскам задачу, исходя из положения, сложившегося к моменту получения директивы Генерального штаба».
Конечно, Рокоссовскому после войны было легко рассуждать о том, что командующий Юго-Западным фронтом мог отступить от требований директивы Генштаба. Выше уже отмечалось, какое давление испытывал генерал-полковник Кирпонос со стороны Ставки Главного Командования и Генерального штаба.
Вечером 26 июня генерал-полковник Кирпонос доложил начальнику Генштаба о своем решении резервными стрелковыми корпусами перейти к обороне на рубеже Луцк, Кременец, Гологуры. Механизированным корпусам было приказано прекратить контрудары, выйти из боя и отойти за этот рубеж. Генерал армии Жуков, посчитав такое решение ошибочным, потребовал с утра 27 июня перейти в наступление и разгромить противника, прорвавшегося к Луцку и Дубно. Но, получив сведения об обстановке на других фронтах, Жуков признал правоту Кирпоноса и приказал подготовить директиву об отводе войск Юго-Западного фронта на рубеж укрепрайонов
См.: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки. В четырех книгах. Книга первая. «Суровые испытания». С. 122.
