Главное состоит вот в чем: может ли человек говорить о себе как о чем-то «своем»? Является ли он хозяином самого себя или он принадлежит каким-то внешним силам?
Платон радикально становится на ту точку зрения, что человеку не должно принадлежать ничего, вся его жизнь должна быть сконструирована в соответствии с интересами общества. Надо заметить, что Платон говорит о верхнем слое, элите общества, которое он обсуждает. Он называет их «стражами». Отец Сергий Булгаков говорит, что это слово, может быть, надо переводить как «святые» – возможно, под влиянием того, как себя называли пуритане в Англии. О «стражах» Платон говорит, что «у них не будет никакой собственности, кроме своего тела». Но ведь слово «мое» может употребляться и в других сочетаниях, как, например, «мой ребенок» или «моя жена». И это тоже, говорит Платон, ведет к разделению общества и должно быть уничтожено. Люди, стоящие на вершине иерархии общества, некоторым другим его членам дают разрешение соединиться на время, ради произведения потомства, но дети потом отбираются, так что дети не знают своих родителей, а родители – своих детей. Уничтожается семья и всякая национальная или духовная традиция: искусство, мифы. Платон говорит, что мы извиняемся перед великими поэтами Гесиодом и Гомером, но мы запретим большую часть их произведений. Это некий рационалистический монастырь, но не одухотворенный никаким религиозным началом, а построенный исключительно из соображений логики и пользы, устойчивости общества. Причем монастырь, распространенный на все общество.
И очень интересно, что в этом сочинении такое общество как бы строится перед нами – в беседе, которую Сократ ведет с несколькими своими друзьями. Это общество придумывается, логически конструируется. И это типично для всех формулировок социалистической идеи. Две с половиной тысячи лет спустя Бухарин писал, что «процесс строительства коммунизма является в значительной мере сознательным, то есть организованным». Что касается капитализма, то «его не строили, он сам строился». Фактически последнее относится не к одному капитализму, а вообще ко всей жизни, которая возникает по каким-то органическим законам. А социализм, во всех разновидностях этой концепции, всегда был продуктом «социальной инженерии». Он разрабатывался какими-то его конструкторами, как в конструкторском бюро придумывают нечто вроде паровоза или телефона. В концепции Платона эта идея была высказана с идеальной полнотой и логичностью. И впоследствии к ней в этом смысле было мало что добавлено. Иногда ее смягчали, чтобы сделать более приемлемой ее радикальную прямолинейность. Иногда как-то приспосабливали к особенностям той или иной страны или эпохи. Иногда обдумывали планы, каким образом можно осуществить этот строй. Но сама система всегда сохранялась неизменной.
Это была идея государства, общества, построенного по типу машины, в котором люди являются ее покорно работающими частями, так, как это нужно для функционирования машины. Удивительно, что этот
