не он. И голос какой-то более резкий, в Доме Кошмариков у парня был более бархатистый голос.
– Никогда не слышала, что у Федосеева были дети, – проговорила Принцесса, не сводя своего взгляда с нового учителя. Я же все удивлялась больше и больше – никогда не слышала на уроках от Принцессы такой разговорчивости. Что это на нее нашло? Весь мир будто бы сошел с ума!
– Об этом вообще мало кто слышал, – и снова эта неприятная улыбка. А его неестественный цвет глаз… – Я не собираюсь рассказывать вам историю моей семьи, мы здесь для того, чтобы заниматься физкультурой.
– Но мы не взяли с собой форму, – сказала Нелли и все ученики согласно закивали головами. – У нас уже месяц не было учителя…
– Ну и хорошо, – перебил ее Владимир, – тогда просто дождитесь конца урока.
– Просто ждать? – удивилсь Таня, пошатнувшись на своих шпильках. Владимир Владимирович невежливо посмотрел на Танины оголенные ноги, только потом поднял вгляд уже на саму облодательницу этих ног и сказал:
– Я бы вас отпустил, да после моего урока у вас есть еще занятия, так что просто ждите.
И Владимир, оторвав взгляд от ученицы, уселся на скамью у противоположной стены. Открыв классный журнал, он начал что-то внимательно изучать.
– Мне этот пофигист нравится, – сказал Димка своим дружкам и те дружно заржали. «Пофигист» даже ухом не повел, хотя и слышал громкую реплику Димки. Я же не смогла согласиться с Димоном, новый учитель вызывал у меня чувство страха и нервозности. Я как будто вернулась в Дом Кошмариков. За одну минуту у меня в голове успели промелькнуть все события того дня.
– Вы ничего не чувствуете? – прошептала я своим подругам. Владимир Владимирович не мог меня услышать, весь класс сейчас шушукался между собой, а кто-то с головой погрузился в свои мобильные устройства. – Странный он какой-то.
– Ну да, есть немного, – согласилась со мной Нелли так же шепотом, наклонившись ко мне, Таня энергично закивала головой. – Глаза у него необычного цвета, немножко не по себе от такого взгляда.
– Мы скоро привыкнем, – прошептала Таня. – Просто новый человек. Главное заметьте, какой он симпатичный. А глаза – это, наоборот, достоинство, такие необычные… завораживающие.
Нелли что-то ответила, но я их уже перестала слушать. Я не была уверена, что привыкну. До самого конца урока я больше не произнесла ни слова, просто стояла у стены, пока подружки шушукались и обсуждали внешность нового учителя. Иногда я поглядывала в сторону Федосеева, но тот не обращал на класс ни малейшего внимания. Журнал он уже отложил и теперь достал тетрадь в черной обложке, в нее он что-то сосредоточенно записывал.
Когда прозвенел звонок, я сказала девчонкам, что догоню их и решительно подошла к своему новому учителю, по пути расталкивая учеников, которые шли в направлении из спортзала.
– Извините, Владимир Владимирович. Теперь я понимаю ваше поведение в Доме, ведь он принадлежал вашему отцу. Я завтра принесу вам зеркало.
– Ты
