Автомобили.
– В поселке два «ЗИЛа» и два «уазика». Все машины стоят на консервации, но расконсервировать их нет никаких проблем, тем более знающим людям. Топлива тоже предостаточно. Так что, майор, в смысле мобильности эти два батальона малоуязвимы…
– Вы бы туда еще танки завезли и пару межконтинентальных ракет.
– Твое дело приказы выполнять, майор. Ты на службе. Забыл?
– Нет, не забыл. – Саша посмотрел в глаза Зубову: – Почему вас переполошил вопрос о технике?
– Нам некогда об этом судачить. Пора собираться! В дороге все узнаешь.
– Как в случае со Жданом в прошлый раз? Когда я узнал о том, что на нем маячок и что вы играете с Хараевым в тот момент, когда был в шаге от смерти?
– Я иду с тобой. Тебе этого мало?
– Мало! Потому что вы снова не говорите мне всей правды!
– А сколько раз ты водил своих людей на смерть, не говоря им всей правды?
– Каждый раз! – не задумываясь, ответил Стольников. – Но сегодня не тот случай! Сегодня я подтираю зад Кремлю, и мне, признаться, не очень хочется это делать!
– А, тебе выгоднее, чтобы тебя заперли в психушке и исследовали твой мозг?! Тогда – иди! Иди, я велю отпустить тебя! И сколько ты проведешь времени на воле? Через пять минут меня снимут с работы за использование непроверенных данных и провал боевой операции, а тебя возьмут в аэропорту Владикавказа или Моздока! Мне – пенсия, тебе – распятие. Иди!..
– Вы мне угрожаете?
– Нет! – вспылил Зубов окончательно. – Я не угрожаю тебе. Просто я ясновидящий, мать твою… А не говорю всей правды потому, что как только ты ее узнаешь, решишь, что я спятил…
– Так лучше я об этом подумаю здесь, сейчас, чем там, под пулями.
Жулин поднялся из кресла и, подойдя, сел в первый ряд. Следом за ним подтянулись и остальные.
– Командир? – тихо позвал прапорщик. Понимая, что тот его не слышит, крикнул: – Командир!
Стольников обернулся.
– Генерал дал слово. Мы уйдем, как только сделаем дело. Если ты из-за нас, то нас все устраивает. Я хочу пожить в тишине, рядом с водой, чтобы ни одна рожа не маячила передо мной. Я живу в Зеленограде, но туда больше не вернусь. Заведу в Болгарии огород, открою прибрежное кафе и буду солить капусту. Но чтобы это произошло, я готов поработать. Так же и остальные.
Стольников понимал, что бред, который несет Жулин, прозвучал лишь для того, чтобы он, Саша, не наломал дров. У генерала есть тайны? Пусть он их хранит. Тем более что вряд ли Зубов откроется, пока не сочтет обстоятельства подходящими. Старик не хочет что-то говорить, да и ладно. Он имеет на это право. А выбор был сделан еще вчера, когда их, умирающих от усталости, привез из Той Чечни поезд. Какая капуста? Жулин и огород – есть что-то более несовместимое?
«Пусть будет так», – подумал Стольников и посмотрел на генерала:
– Что берем с собой?
– Выберешь сам.
Арсенал
