– именно сохранение Союза, усиление его, улучшение жизни людей внутри моей страны. Ну и для того мне нужно набрать как можно больший «вес». Влияние, чтобы мир прислушивался к моим словам, чтобы меня опасались тронуть!
Нет, я не обольщаюсь, президента США убили, так чего им какой-то там писатель, даже очень известный? Но все-таки выжить у меня шансов больше, если я не заштатный писатель, а мировая звезда. Такая звезда, от света которой глаза слепнут до слез!
Итак, ближайшая моя задача – набирать «вес» и… просто выжить. Не дать себя выкрасть, не дать себя убить, не дать себя запереть в клетку. И смотреть, что будет в Союзе. Свой информационный снаряд я уже отправил, жду взрыва!
Дня три меня никто не беспокоил. Я работал, бегал по утрам, завтракал-обедал-ужинал, в общем – вел обычную, спокойную жизнь. Готовил обычно Нестеров – его от меня все-таки не убрали, хотя выволочку он явно получил очень даже крепкую. После визита Симонова его не было два дня – он ездил в посольство, и когда приехал, я его просто перестал узнавать. Пить бросил – ну совершенно! Даже пиво не пил, когда мы с ним ходили в кафе. Вот он и взял на себя обеспечение всех наших домашних запросов. Готовка, отправка белья в прачечную, покупка продуктов – весь набор домашних дел. Кто-то может сказать, что я низвел своего «соседа» до уровня прислуги, но это будет чушью. Он делал то, что обязан был делать – следил за мной и докладывал по инстанции. Но не настаивал, если я не желал, чтобы он за мной ходил.
Скорее всего за мной следили еще и симоновские ребята, даже не «скорее всего», а точно следили – я чувствовал за собой слежку постоянно, в любое время – стоило только выйти из дома. Так что задачей Нестерова было отслеживание моих контактов в пределах дома, не особенно меня напрягая. Уже через неделю я привык к такому повышенному ко мне вниманию и жил так, будто ничего такого особенного в этом не было.
Впрочем, если не считать моей встречи с представителями американских спецслужб, ничего интересного для моих соглядатаев не наблюдалось. Сидел дома, работал и совершенно никем и никак не интересовался.
Через три дня после моей встречи с американскими агентами меня вызвали в районную прокуратуру. Просто позвонили и очень вежливо, без намека на хамство, пригласили на встречу с районным прокурором на завтра, на четырнадцать часов по местному времени.
Само собой, такие приглашения не игнорируют – ни на родине, в Союзе, ни в городке с названием Нью-Йорк, потому на следующее утро я как следует побрился, надел чистое белье и чистые джинсы с легкой рубашкой-гавайкой и потащился по указанному мне адресу, прихватив с собой хмурого Нестерова. Почему хмурого? Да так… Сколько мы с ним в Америке, столько он и хмурый. И то, что Костя бросил пить – никак не улучшило его настроения. Раньше он был хмурым из-за семейных неурядиц, а когда нажил себе неприятности, заливая эти самые неурядицы стаканами крепкого спиртного, переживал из-за того, что по возвращении домой получит добавку в виде хорошенько вымоченных и потому
