ими и чрез них. Как таинство живоеЯвило небо их земле – и целый мир —
Народы и цари – им отдан был на пир!..
Их воля строит мир и зданье замыкает,
Творит и рушит. – Сей решит, тот рассекает.
Сей Истина, тот Сила – в них самих
Верховный их закон, другого нет для них!..
Когда из алтаря они исходят оба —
Тот в пурпуре, а сей в одежде белой гроба —
Мир, цепенея, зрит в сиянье торжества
Сию чету, сии две полы божества!..
И быть одним из них, одним! О, посрамленье
Не быть им!.. и в груди питать сие стремленье!
О, как, как счастлив был почивший в сем гробу
Герой! Какую бог послал ему судьбу!
Какой удел! И что ж? Его сия могила.
Так вот куда идет – увы! – всё то, что было
Законодатель, вождь, правитель и герой,
Гигант, все времена превысивший главой!
Как тот, кто в жизни был Европы всей владыкой,
Чье титло было кесарь, имя Карл Великий,
Из славимых имен славнейшее поднесь,
Велик – велик, как мир, – а всё вместилось здесь!
Ищи ж владычества и взвесь пригоршни пыли
Того, кто всё имел, чью власть как божью чтили.
Наполни грохотом всю землю, строй, возвысь
Свой столп до облаков, всё выше, высь на высь —
Хотя б бессмертных звезд твоя коснулась слава,
Но вот ее предел!.. О царство, о держава,
О, что вы? Всё равно – не власти ль жажду я?
Мне тайный глас сулит: твоя она – моя —
О, если бы моя! Свершится ль предвещанье? —
Стоять на высоте и замыкать созданье,
На высоте – один – меж небом и землей
И видеть целый мир в уступах под собой:
Сперва цари, потом – на степенях различных —
Старейшины домов удельных и владычных,
Там доги, герцоги, церковные князья,
Там рыцарских чинов священная семья,
Там духовенство, рать, – а там, в дали туманной,
На самом дне – народ, несчетный, неустанный,
Пучина, вал морской, терзающий свой брег,
Стозвучный гул, крик, вопль, порою горький смех,
Таинственная жизнь, бессмертное движенье,
Где, что ни брось во глубь, и все они в броженье —
Зерцало грозное для совести царей,
Жерло, где гибнет трон, всплывает мавзолей!
О, сколько тайн для нас в твоих пределах темных!
О, сколько царств на дне – как остовы огромных
Судов, свободную теснивших глубину,
Но ты дохнул на них – и груз пошел ко дну!
И мой весь этот мир, и я схвачу без страха
Мироправленья жезл! Кто я? Исчадье праха!
1830
«Через ливонские я проезжал поля…»
Через ливонские я проезжал поля,
Вокруг меня всё было так уныло…
Бесцветный грунт небес, песчаная земля —
Всё на душу раздумье наводило.
Я вспомнил о былом печальной сей земли —
Кровавую и мрачную ту пору,
Когда сыны ее, простертые в пыли,
Лобзали
