и нацики в два ствола начинают ломать бетонный забор. Правда по началу забывают переключить баллистику с БК на ОФ (20) и кумулятивные снаряды просто дырявят тонкие бетонные плиты и улетают дальше в развалины мастерских.
Третий заход. Выстрел. Снаряд разрывается на маске пушки последнего АТОшного танка. Пробития нет. Но двигатель заглох, приборы наблюдения разбиты, и контуженый экипаж пытается покинуть машину. Ваня работает по ним из НСВТ через пролом в заборе. Марко ломает заборы и выводит танк на поле. Оставшийся без гусеницы танк расцвечивается выкинутой из люка белой простынёй. Специально что ли с собой возят? Бой окончен. С права за селом пошли в прорыв танки и БМП второго эшелона. А нам необходимо дочистить село, построить пленных, передать их комендантской службе, собрать трофеи, пополнить БК и только потом догонять ушедших в прорыв. Часть пехоты уже закрепилась в посадке из-за которой появилась укропская броня. Трофейный танк, тоже возле этой лесополосы. Полковник возвращается к подбитым танкам. Вдалеке раскатисто бухает выстрел. Дымная стена встаёт на месте мгновенной вспышки. 122-мм снаряд выпущенный из гаубицы М-30 (21) разрывался не очень охотно, ведь он был из той же партии что и снаряд выпущенный немцами по советским бойцам 25 ноября 42 года.
Гаубицу М-30 вермахт взял в качестве трофея летом 41-го после боёв под Уманью, а снаряды к ней лежали на складе подо Львовом, который захватили немецкие диверсанты. Много пострелять гаубице не пришлось. Сначала она почти год простояла без дела в резерве на Миус-фронте (22), 10 ноября 42-го она уехала в Краснодар на восполнение потерь 17 армии вермахта, к 20 ноября её привезли на передовую под Туапсе. А 26 она с пробитым накатником уже ехала на рем. завод в Тбилиси. До 45-го она простояла на советско-турецкой границе, а после Дня Победы вернулась на арсенал подо Львовом и была поставлена на консервацию. В нескольких километрах от неё на другом складе лежали снаряды 53-ОФ-462Ж 1939 года выпуска успевшие послужить но не повоевать сначала в РККА, потом в вермахте, потом опять в РККА, ВС СССР, а потом и в ВСУ. За давностью лет ВВ в снарядах уже начало разлагаться и уже не могло обеспечить заявленные при создании 1000 убойных осколков и зону сплошного поражения радиусом в 50 метров. Снаряд разорвало всего лишь на 520 осколков, но полковник был всего в 12 метрах от места взрыва.
И только один осколок, раздробив челюсть, проник в мозг и погасил сознание полковника.
27 ноября 1942 год, г. Орджоникидзе, Северо-Осетинская АССР.
Открываю глаза, белёный потолок, крашенные бежевой краской стены, госпитальная палата на четыре койки. Койки, тумбочки, табуреты, капельницы —всё в стиле ретро! Вроде в Донецке госпиталь был поприличнее. Приходилось там бывать, сослуживцев проведывать. А здесь уровень сельской больницы, в лучшем случае годов 60-х.
На одной койке спит мужик, две ноги на растяжках, в гипсе. Две другие койки пусты,
