прикосновения на шее, за ухом. Вот он пополз вниз, минуя бугорки сосков, к аккуратному пупку и еще ниже…
– Ну, что нагулялась, курица? – выводя из сонной грезы, пнул ее в бок муж и захрапел дальше.
«На кого я похожа, на кого я стала похожа… – с утра печалилась Артемида, разглядывая себя в зеркальном шкафу. – И почему люди должны непременно толстеть, изнашиваться, разваливаться… И кто придумал мерзкое слово «целлюлит»… Какой такой целлюлит?! Уютная полнота… милые ямочки на нижних щечках… Кустодиевская муза, поди, не ведала, про страх сей… мда… а до рубенсовской мне еще жрать и жрать… – стоя вполоборота, Артемида критически оценивала свой ягодичный профиль. – Главное, душа моя, ты еще молода, а с телом мы как-нибудь договоримся!»
Оглаживая и осматривая выдающиеся части бледного тела, она вплотную подошла к зеркалу, коснулась его грудью и вскрикнула! Обдавшее Артемиду ледяным презрением, зеркало явно не завидовало ее раздобревшей красоте. Тут же втянув живот под ребра, Ада напрягла нижние «щечки» и, строго взглянув на отражение, приказала: «Все! С понедельника – на диету! Худеть!»
Однако, сегодняшний вторник внушал оптимизм. Ей тотчас захотелось собрать все силы и подготовиться к акту самоистязания основательно. Потому набросив халат, она двинулась к еде, сосредоточенно вспоминая популярные методики истощения. Худеть от мочегонного и слабительного негламурно, как его не назови. Этот способ она отвергла сразу.
Стоя в кухне возле окна и попивая кофе маленькими глотками, она лениво наблюдала за идущей по двору парой, попутно размышляя, о том, что прекрасней всего худеть от любви… или от ревности. Ревность, говорят, прожорливей солитера будет. Так изгрызет!
Мужчина с портфелем держал под руку даму, они шли не торопясь, казалось, благообразная супружеская чета, совершает утренний моцион. Семейную идиллию нарушил мусорный контейнер. Поравнявшись с ним, мужчина вытащил из портфеля палку и начал ловко шуровать ею в контейнерном брюхе. Дама равнодушно наблюдала за происходящим ровно до тех пор, пока из чрева помойки не была извлечена какая-то лохматая дрянь, похожая на дохлую кошку. Встрепенувшаяся дама, тут же сдернув «нечто» с палки, рванула, как хорошей спринтер, но каблук под ней подломился. Попутчик настиг ее, подсечкой уложил на землю и, сев сверху, стал пихать «дрянь» ей в лицо.
«Так это ж моя шапка, из хонурика!» – оживившись, предположила Артемида и, пожелав тотчас увидеть подробности, метнулась в комнату.
Трофейный полевой бинокль свекра, в который она изредка разглядывала чужие вечера в окнах напротив, хранился в кабинете мужа. Только вернувшись, Ада не обнаружила объекта – пара бесследно исчезла, и развлечь ее стало некому. Она пошарила по пустынному пейзажу: садик, помойка, машины рядами – ничего интересного. Приложила к глазам бинокль: окна, окна, окна, ворон терзает рыбью голову в рыжей грязи, цифры автомобильного номера, буквы в серебристом круге с крыльями… На влажном песке автомобильный след, выгоревшая трава…
