всю жизнь. Нежно любящий тебя, папа».
А у сэра Реджинальда были весьма тёплые отношения с дочерью. Кажется, баронет её очень любил… От этой мысли стало как-то грустно. Он написал ей эти тёплые слова, которые она никогда не прочтёт. Вместо неё их увидела я – совершенно чужой человек, которому они не предназначались, и который ничего не знал об этой семье.
Однако интересно, что же такое написано в дневнике, что его обладатель пожелал его сжечь? И хотелось бы знать наверняка – после смерти сэра Реджинальда кто-то всё же брал его дневник в руки? Кто-то узнал о «знаниях, которые не должны попасть в чужие руки»? И насколько эти знания на самом деле были важны? Что такого опасного мог знать человек, состоявший в историческом обществе и увлекавшийся готическими романами, вроде того же «Франкенштейна» Мэри Шелли или «Удольфских тайн» Анны Редклиф, которые я видела на книжных полках?
На последней мысли в моей голове что-то щёлкнуло, и я глубоко вздохнула, когда несколько деталей головоломки встали на свои места. Вспомнилась моя собственная прежняя жизнь – маскировка под исторический кружок и знания, которых не может быть у обычных людей.
Желая подтвердить свою догадку, я пролистнула несколько страниц и убедилась в собственной правоте. Дневник, похоже, не представлял особого интереса для окружающих по той причине, что все записи в нём были на древнеирландском. Совершенно серьёзно – сэр Реджинальд не ленился вести его на мёртвом языке, чтобы защитить от постороннего внимания. Прочитав две страницы, я откинулась на спинку кресла и посмотрела в окно.
Сэр Реджинальд, отец мисс Барнс, был Искателем. И вот почему лицо и имя сегодняшнего пожилого джентльмена показались мне знакомыми – сэр Гаррет Уинслоу возглавлял «Общество Искателей» во второй половине девятнадцатого века. Его портрет висел в коридоре у кабинета Патрика, и я видела его тысячу раз.
Глава 4
Когда мисс Грэм на следующее утро напомнила мне о приглашении на музыкальный вечер, я испытала мимолётное разочарование, хотя ещё вчера радовалась, что у меня наконец-то появилась возможность выйти за пределы четырёх стен. Причина крылась в найденном дневнике, который теперь лежал в ящике туалетного столика и который я собиралась прочитать от первой до последней страницы. Внезапное открытие, что семья Барнсов имела самое прямое отношение к Искателям, подействовало на меня удивительным образом: я словно стряхнула с себя оцепенение, охватившее меня с самого первого момента нахождения в этом времени. Это было сравнимо с тем, как если бы я случайно встретила старого друга в незнакомом городе, где все тебе чужие. Глупо, наверное… Ведь здешнее Общество Искателей отличается от того, в которое входила я. Более того – насколько я помню историю Искателей, предыдущее Общество оказалось уничтожено как раз в девятнадцатом веке и восстановилось только несколько десятилетий спустя. Но всё равно, обнаружить здесь частичку моей прежней жизни было сродни
