Хотя... трудно было представить, что отец изменяет маме. Грозящий развод родителей казался невероятным. Какое-то безумие!
Пэрис знала, что может сказать дочери многое. И все-таки на вопрос о другой женщине ей отвечать не хотелось.
– У папы наверняка есть причины. Он сказал, что здесь чувствует себя заживо похороненным. И хочет получать от жизни больше радости, чем могу дать я. Думаю, ему просто надоело изо дня в день возвращаться с работы и слушать о том, как мне поработалось в саду.
Пэрис чувствовала себя униженной и растоптанной и отчасти возлагала на себя вину за то, что мужу с ней стало неинтересно. Теперь она понимала: надо было давно найти работу, наполнить свою жизнь чем-то более увлекательным. Ведь Рэчел отбила у нее мужа потому, что с ней оказалось интереснее. А еще потому, что она моложе. Намного моложе. Эта мысль больно резанула Пэрис, она почувствовала себя старухой, некрасивой и занудной.
– Мам, не говори глупостей! С тобой всегда было куда веселей, чем с отцом. Не могу понять, что с ним случилось. И никаких намеков не делал?
Мэг пыталась разобраться, но разбираться было не в чем. Просто Питер так хочет – и все. Он хочет быть с Рэчел, а не с ней.
– Он впервые заговорил об этом в пятницу, – ответила Пэрис, испытывая облегчение оттого, что говорит с дочерью. Сейчас, получив поддержку от детей, она немного воспрянула духом. По крайней мере никто из них ее не винил. Этого она больше всего боялась. Ведь они могли решить, что она делала что-то неправильно, обращалась с их отцом не так, как следует. Но Мэг очень ясно выразила свое отношение к случившемуся и расставила акценты. Она страшно разозлилась на отца.
– Он просто спятил! Он не хочет сходить с тобой к психотерапевту?
– Может, и пошел бы, но не для того, чтобы сохранить наш брак. Он говорит, что готов сходить со мной на консультацию, если это поможет мне легче пережить развод. А не для того, чтобы спасти семью.
– Безумец! – Мэг очень жалела, что находится далеко от матери и брата в такую тяжелую минуту. – А где он сейчас? Он тебе не сказал?
– Сказал, что поживет в отеле. Завтра обещал позвонить, обсудить кое-какие детали. Хочет, чтобы я воспользовалась услугами адвоката из их конторы. – Виму она об этом не сказала, но Мэг старше, она лучше понимает мать. Как ни странно, оттого, что дочь разозлилась, Пэрис почувствовала себя лучше. – Думаю, он в «Ридженси». Обычно он там снимает номер, когда ночует в городе, поскольку это рядом с офисом.
– Я хочу ему позвонить. Он вообще собирался мне сказать? Или предоставил это тебе?
Пэрис чувствовала, что бушующая в дочери ярость заглушает остальные эмоции. Она еще не осмыслила всего трагизма происходящего и не воспринимала его как утрату. Вим был больше напуган – возможно, потому, что он моложе и более эмоционален, а к тому же видел мамино состояние.
– Он знает, что я тебе сообщу. Думаю, ему так легче, – грустно произнесла Пэрис.
– А как там Вим? – вдруг забеспокоилась Мэг.
