ремонтам и дизайнерским новшествам выглядело презентабельно во всех смыслах: аккуратный газон, подчёркивающий наложенное на архитектурное искусство прошлых столетий обилие новых решений и замысловатой геометрии современного стиля оформления, здание на вид было больше похоже на какой-нибудь банк или корпорацию, нежели на вековое достояние, где вершилось направление культурного развития народа. А внутри и вовсе, отсутствовала атмосфера духовности и благородства деятельности, благодаря незамысловатому интерьеру, который укоренял внешний вид, создавая образ работы какой-нибудь брокерской компании или «денежной машины».
Пятнадцать этажей, на каждом из которых огромное по площади помещение, напичканное строгим порядком стеклянных кабинок, которые являлись рабочим пространством;внутри каждой кабинки маленький стол, на котором стоял компьютерный блок, рядом монитор, клавиатура, мышь, пластиковая корзина для рабочих бумаг, принтер и офисный проводной телефон; под столом находились мусорное ведро и несколько ящиков, где обычно лежали пачки с новой бумагой, картриджи для принтера, ручки с карандашами и личные вещи по мелочи.
Минуя охранников на пропускной, Гарик вбежал в лифт. Следующая его остановка – восьмой этаж. Главное не попасть на глаза древнему, пузатому надзирателю-начальнику – Петру Андреевичу Тоцкому.
Приехали. Стоит однако заметить, что двери лифта сегодня на порядок медленнее. Намного медленнее.
Наконец выйдя из лифта, Гарик трусцой устремился поскорее занять своё рабочее место, как вдруг со спины послышались озлобленные крики…
– Гарик! Гарик! – тяжелыми и быстрыми шагами, догоняя Гарика, противным басом кричал жирный цербер. – Стеклов, остановись!
– Да чтоб тебя… – прошептал Гарик и остановился. Развернувшись, стал ждать, пока огромная баржа подойдёт к нему, чтобы в очередной раз отчитать за опоздание. – Доброе утро, Пётр Андреевич. – сказал Гарик прибывающему грузовому, переполненному брани и ненависти, поезду.
– Ты совсем ******, Стеклов? Опять опоздал! Ты что думаешь, у нас тут свободное посещение, или что *****? Когда хочу, тогда и прихожу, да *****? Уволю к чертям собачьим! Помяни моё слово! …
Гарик с каменным выражением лица смотрел на рычащую и плюющуюся медвежью морду, из пасти которой, как и предполагалось, «пахло здравым, бодрящим» перегаром вперемешку с «тоненькой ноткой запаха дорогой сигары», и думал о чём-то своём, постороннем, сопровождающимся приятной вальсовой мелодией, летая в другом измерении, не слыша ни единого слова лютующего Петра Андреевича.
– Стеклов?! Стеклов?! Уснул что-ли? Э!
– Разрешите приступить к работе? – резко отреагировал Гарик.
– Давно пора, дорогой! Давно пора! Дуй давай! – кривляясь, разводя руками в стороны, завершила наставление жирная лошадка и поспешила удалиться, громко стуча копытами на весь этаж.
Гарику, если можно так сказать, повезло с кабинкой, поскольку
