в молчании, а вот в конце Эрбил встал и сам подошёл к ней:
– Насытилась, моя хорошая?
– Да, благодарю, – она с улыбкой поднялась, и он тут же притянул её к себе и губами впился в губы.
Она испуганно сжалась, но не попыталась отстраниться или оттолкнуть. А когда он её отпустил, с волнением в голосе тихо осведомилась:
– Вы точно знаете, при каких условиях соединяются поля людей?
– Да, – безапелляционно выдохнул он, – поэтому расслабься и доверься. Всё хорошо будет.
– Это несказанно радует меня, Ваше Святейшество, – лучезарная улыбка тронула её губы.
– Ах, чаровница, – он ласково потрепал её по волосам. – Ладно, пошли в библиотеку тебя обратно отведу, и пойду, мне поработать надо.
– Как скажите, Ваше Святейшество, – не переставая улыбаться, присела в реверансе она. – А мне можно будет там книги какие-нибудь посмотреть?
– Не только можно, но нужно. Единственное требование, откуда книгу взяла, туда и положить должна. И ещё было бы неплохо, если бы ты каталог просмотрела и хотя бы примерно начала ориентироваться, где что лежит.
– Всё исполню, не извольте беспокоиться, Ваше Святейшество.
– Я не беспокоюсь, беспокоится тебе будет надо, если порядок книг нарушишь, поскольку придётся тебе зубрить жития святых на латыни, так и знай.
– Я приложу максимум усилий, чтобы Вам не пришлось так строго меня наказывать, – с притворным ужасом выдохнула она, а потом, не сдержавшись рассмеялась, и её смех серебряными колокольчиками разлетелся по трапезной.
Эрбил с притворной строгостью нахмурился:
– Тебе кажется смешным это наказание? Мне другое придумать надо?
– Нет, нет, что Вы, Ваше Святейшество… – пытаясь перестать смеяться, она прикрыла рот руками, а потом с явным трудом придав лицу серьезное выражение, продолжила: – я просто представила, как жития Вам пересказываю на латыни.
После чего распевным голосом произнесла длинную каноническую фразу на латыни о том, что жития святых являются примером истинного служения Богу и того как надо проводить жизнь, чтобы стать праведником и заслужить упокоения души среди райских кущ после смерти, а затем, вновь не выдержав, заразительно рассмеялась.
– Над чем смеешься-то? – холодно осведомился он, одновременно удивленный её хорошим произношением на латыни и ироничным отношением к каноническим текстам.
– Вы действительно верите, что пример чужой праведной жизни может хоть что-то поменять в жизни обычных обывателей, которым до святых, как пешком до луны?
– Ты ведь сама мне вещала, что проповеди окормляющего тебя священника образумили тебя и в достаточной степени поменяли твоё мировоззрение. Неужели лгала? – он не смог скрыть раздражение, что кто-то осмеливается иронично отзываться об утверждённых им канонах.
– Ему я поверила, что священникам и вправду Богом дарована способность чувствовать намерения Господни и воплощать
