кнутом, возвращается домой, и здесь расправу над ним учиняет его тесть Семен Егупьевич. Но и обретая черты «молодца», он сохраняет нечто от кулика – остается «птицей лукавой», перелетающей с места на место. Таков этот живой, удивительно конкретный образ, за трагикомическими злоключениями которого угадывается типическая судьба человека с определенным характером и социальным положением.
Взвился травник высоко,
Полетел травник далеко;
Залетел травник в Москву,
И нашел в Москве кабачок,
Тот кабачок-то Кручок.
А и тут поймали его,
Били его в…
Посадили его в тюрьму.
Пять недель, пять недель посидел,
Пять алтын, пять алтын заплатил.
И за то его выпустили,
Да кнутом его выстегали,
По рядам его выводили…
Среди произведений шутливо-комического характера в Сборнике свое несколько особое место занимают две небольшие группы песен (…) юмор в них в значительной степени идет за счет элементов непристойности».
«Мин херц» и русская песня
Историк словесности И.Н. Матвеев выдвигает свою оригинальную версию появления на свет песенника: «…Двести лет прошло со времени первой публикации древнейшего собрания русских былин – Сборника Кирши Данилова. Вопрос: кто, когда и зачем собирал эти былины, остается по сию пору нерешенным в русской науке. Собранный не одним поколением ученых материал по теме Сборника позволяет нам с очень большой долей вероятности сделать вывод, что автором (собирателем) этого замечательного памятника древнерусской словесности, равно как и изобретателем собственного псевдонима, был известный сподвижник Петра I Александр Данилович Меншиков, закончивший свою жизнь ссыльным в сибирском городке Березове.
Великие деяния этого человека не укладываются в прокрустово ложе традиционных представлений о сферах деятельности государственного мужа и полководца.
Даже в падении своем Меншиков стал невольным архитектором собственного нерукотворного памятника».
Да, но ведь Меншиков, насколько помнится из школьного курса истории, был неграмотным.
На это ученый аргументированно возражает: «…Я не верю в миф о безграмотности Меншикова. Государственный деятель такого интеллектуального уровня, правая рука просвещенного царя, почетный член Британского королевского общества, свободно владевший немецким языком и вот, оказывается, сподобившийся лишь под копирку выводить свою подпись, – такому, мягко говоря, поверить трудно. В самом Сборнике имеются следы правки Меншикова. Так, явно из его лексикона «крепость Шлюшенбурх» и другая петровская лексика»
В пользу своей версии о причастности бывшего сановника к созданию шедевра Матвеев для начала приводит документально подтвержденные свидетельства общения
