Маятник метался серебряным блюдцем.
Ночь была настоящей, такой, какой и должна быть ночь.
Пусть по небу разливается отражение солнца, но в этой комнате все должно быть так, как решил хозяин. Иначе он не был бы хозяином. Разум должен повелевать пространством, а не наоборот.
«Тик-так». В комнате почти не было мебели. Только стеллажи книг по стенам, огромное черное кресло и такой же диван. Еще был несколько излишний стеклянный столик с хрустальным бокалом. Специально стеклянный, чтоб быть прозрачным и почти невидимым. А вот часы лишними не были, они задавали комнате ритм. У всего должен быть ритм, иначе как понять, что это реально?
Кроме книг на стеллажах были вещи. Подсвечник из бронзы, старинный барометр в деревянной оправе, древнее бронзовое зеркало и мягко светящийся кнопками телефон.
«Тик-так».
Глубоко за шторами по улице пролетел вой сирены. Очень тихо, на самой границе восприятия слуха. Хозяин нахмурился и потянулся к бокалу. Блестящая пуговица коротко звякнула о стекло столика.
Что-то пошло не так, что-то вмешалось в рассчитанный ход игры. Точнее кто-то. Странно, а ведь казалось, что еще немного усилий и эта жемчужина упадет в глубины сокровищницы. Хотя в таких делах всегда большой риск. Проще было бы уничтожить ее сразу, но иногда так приятно почувствовать вкус хоть и маленькой, но настоящей победы.
Игра.
Хозяин пригубил вино из бокала. Красное в темноте казалось почти черным – густое пламя в клетке хрустальных граней.
Да, мир определенно стал жестче, это всегда заметно по вкусу вина. Неприятно. Пожалуй, с этим что-то придется делать.
Маятник подталкивал мгновения ночи.
«Тик-так».
Город за окном машины казался почти прозрачным – игра света в отсутствии тени. Терентьев хмуро сидел на заднем сиденье «Волги», покачиваясь в такт разгонам и торможениям
– Странно… – водитель посмотрел в зеркало заднего вида. – В Москве нервный прессинг явно больше, а процент сумасшедших меньше, чем в Питере. Иногда я и себя ловлю на мысли, что от этого города меня разносит. От белой ночи, от этого гранита, от какой-то всеобщей отдаленности… Словно до других городов не расстояние надо мерять, а время. А еще вот такие, как сегодня! Это же тронуться можно! Где это видно, чтоб у человека кровь замерзла среди лета?
– Ты устал… – успокоил его Терентьев. – Третье дежурство подряд такая колбасня. Меня тоже скоро кошмары начнут доставать. Выбрось из головы, медики разберутся, что у него там с кровью. Может нажрался дряни какой. Сейчас чего только не пробуют ради кайфа.
– Я и говорю. Скоро всю милицию придется переодевать в белые халаты санитаров.
– Не придется. – Следователь устало прикрыл глаза. – Ты просто в Питере недавно. Привыкнешь.
– Ну, не знаю… Раньше мы явно реже выезжали на психов. Как-то тревожно мне, Максим Евгеньевич. Будто вокруг что-то меняется.
– В Питере это называется «лето». – улыбнулся Терентьев и удобно вжался в
