и женщина мягко опускается на пол. Он же спокойно подходит к холодильнику и, открыв его, берет банку пива.
Ноябрь. Погода торжествует встречу осени с зимой. Мороза нет, только сильный ветер и мокрый снег, который обильно падает с небес. Непролазная жижа по колено. То ли еще день, то ли уже вечер, не поймешь. Сергей мчится на машине почти вплотную к тротуару след в след за высоким джипом, сохраняя разумную дистанцию. Из-под колес фонтан непонятной грязной субстанции высотой в метр. Что-то мелькнуло на обочине. Вдруг у Сергея появилось непреодолимое желание посмотреть на это «что-то». Пришлось сделать круг и вернуться на этот участок дороги. Когда он подъехал и разглядел, то, на какое-то время потерял дар речи. Это была женщина, вернее то, что с ней стало после стояния на обочине в такую погоду Сколько же времени она здесь, превратившись в мокрый, ледяной столб?
«Скорая», которую вызвал Сергей, доставила пострадавшую в большую больницу в центре города. Ее перевалили с носилок на каталку. Врач подошел к окошку в приемном покое и, нагнувшись, сказал:
– Скорее всего, бомжиха. Пока.
Врач слукавил, он не захотел делиться деньгами, которые дал ему Сергей с просьбой позаботиться о женщине. Всю сумму забрал себе, тем самым обрекая ее на гибель. Вскоре приехала другая бригада, а затем и следующая. Так каталку с лежащей на ней умирающей Ольгой отталкивали все дальше и дальше, в темный тупик.
Ранним утром баба Нюра приступила к уборке своего участка после пересменки в приемном покое. И уже в конце решила заглянуть в темный закуток, чтобы там тоже протереть полы.
Вот тут-то она и обнаружила забытую всеми каталку. Она сразу и не поняла, что на ней лежит человек, ей показалось, что это груда грязного тряпья. Когда же она приблизилась, то услышала тихие стоны. Нагнувшись, увидела глаза полные боли и мольбы и еле слышно прозвучавшее:
– Матушка, помоги…
Баба Нюра наклонилась над умирающей женщиной и, погладив ее по голове, нежно, как мать, поцеловала:
– Доченька, милая, потерпи немного. Не срок тебе умирать. Еще поживешь. Жизнь-то тебе задолжала, все свое счастьице получишь сполна. Поверь мне.
Дверь в ординаторскую с шумом распахнулась, и санитарка закричала с порога:
– Девоньки, что ж вы чаи все гоняете, у вас баба в коридоре душу Богу отдала!
Сказанное наделало шуму. Все побросали чашки и сигареты и вмиг оказались в коридоре. Нет, ими двигало не профессиональное милосердие к страждущему, а страх быть уволенными. Только что произошла смена руководства. Новый главный врач ясно дал понять, что в больнице грядут ОЧЕНЬ большие перемены, особенно кадровые.
Ольгу от нестерпимой боли так колотила дрожь, что зуб на зуб не попадал. Она четко поняла: это конец. Щелчок. Темнота и блаженство избавления. Такая легкость и радость на душе. Открыла глаза: прямо перед ней – белая стена. Услышала шум и голоса, срывающиеся на крик, но они доносились откуда-то снизу. Она опустила голову и увидела каталку, около
