резонируя с воплем. – Кто дал тебе право рассуждать? Патриарх с нами. Он рядом с тобой сейчас. Мучается за тебя же… Со слезами на глазах наблюдая, как ты постыдно торгуешься с дьяволом за свою жалкую душонку! Чего ты добиваешься? Хочешь знать правду? – Он протяжно взвыл, взмахнув свободной рукой. – Господь Бог призвал его себе в помощь к вратам великого суда. Мы были и останемся лишь безмолвными свидетелями ЕГО воли. Если ОН решит, то завтра уйду и я. И ты!.. Такие, как ты, в первую очередь! Но воля его такова, что на моё место придёт другой, чтобы нести правду всем грешникам. Наставить их на правильный путь, ибо он единственный, чтобы сохранить душу. Мы все вынудили Бога преподать последний урок человечеству. И я, и ещё многие после меня должны открыть вам глаза на это. Я горжусь своей миссией, ибо…
– Что делать-то? – кто-то вновь прервал речь оратора.
– Что делать?… Идите в храм! Молите Господа, чтобы он отпустил вам грехи ваши и простил вас. Простил, как прощал много раз до этого. Теперь нужно сделать гораздо большее, чтобы вам отпустили грехи. Пройти обряд очищения! Обряд свершения добра по отношению к ближнему. Вы должны принять на себя ответственность за грехи умерших и возлюбить живущего собрата. Искупить вину человечества. Останьтесь с Господом, не ищите мирских благ более. Настал день суда страшного, так встретим его с чистым сердцем и помолимся все вместе. – В пылу экстаза оратор сорвал с головы кепку, и по лбу протянулись нитки красных дорожек. Передав соседу мегафон, он воздел руки к небу и затянул неизвестную молитву. Им же, похоже, и сотворенную накануне.
– Пойдем отсюда, мне тошно, – Сашка потащил меня за рукав прочь из толпы. – Начался карнавал.
Мы удалялись от площади, а вдогонку еще долго раздавалось: «…Господи, прости нам прегрешения наши! Не лишай нас своей любви. Слава тебе! Аллилуйя…».
Пройдя мимо обветшавших особняков Кузнецкого моста, мы свернули на Неглинную и с нее добрались до закрытых дверей одного из крупнейших в городе магазинов бытовой техники. Зелёная вывеска над входом гласила: «МЫ РЕШАЕМ ПРОБЛЕМЫ». И ещё один козырный ход на бумажке, прикрепленной к стеклу: «Работаем без выходных. Принимаем в оплату валюту». Встав у порога, мы молча взирали на висячий замок.
Внезапно мне пришло в голову: – Саш, скажи ты крещённый?
– Да. А что?
– Да так, ничего. Просто захотелось узнать. – Я сел на ступеньки у входа. – Когда крестили, дитём был малым?
– Точно. В детстве. – Сашка смотрел на меня сверху вниз. – А сам-то крещённый?
– Я?… Нет. Хотя мама хотела. Все какого-то случая ждала, да вот не успела. Жалею ли об этом сейчас?… Не знаю. Рассуждаю только сам с собой, что смысла нет, в обряде этом участвовать, если не понимаешь, что происходит на самом деле. Лишь бы приобщиться к этому, как и все? Не хочу. Что движет верующими? Добродетель или страх перед Дантовыми кругами ада? Если уверовать в них, то конечно грешить перестанешь. Только грехом считаю не всё то, за
