На ней были отделанные кружевом шелковые перчатки, материальность которых резко контрастировала с полупрозрачностью ее фигуры. – Я просто помогаю вам начать. Нужно много всего передвинуть. Вы не представляете, как сложно оставаться материальной, передвигая крупногабаритные вещи.
Крякнув, Дуглас потоптался на своем насесте.
– Ой, не делай вид, что ты мне помогал! – воскликнула Дженни, погрозив ему пальцем, и снова повернулась к нам. – Мистер Джекаби, я не сомневалась, что вы согласитесь. И Дуглас сказал, что на чердаке найдется место. – Она переводила взгляд с меня на детектива, пытаясь понять, что мы думаем. – Ты ведь останешься?
– Я не… – начала я, но Джекаби прервал меня громким восклицанием:
– Само собой, она останется! Где еще ей жить? Но это не повод разбрасывать мои вещи по дому!
Так все и было решено. Дженни хлопнула в ладоши и обрадованно улыбнулась, а Джекаби повернулся ко мне.
– Ради всего святого, что вы делаете с моей «Историей ликантропии»?
– Я… с чем? – пробормотала я.
– Эта книга. Зачем вы ее сюда притащили?
– Ну вы же взяли палку.
Он нахмурил брови.
– Это дубинка. Ремесленник-лепрекон вырезал ее из ирландского терна, закалил в печи Гофаннона и наделил сверхъестественными защитными силами. А это, – он махнул рукой на книгу, – просто книга.
– Но весьма тяжелая. Лепрекон, говорите? Из тех малышей, что сидят с горшками золота возле радуги?
– Не глупите. Я говорю о настоящем лепреконе. Книга, которую вы держите, напечатана в шестнадцатом веке. Надеюсь, вы не собирались использовать ее в качестве снаряда.
Я протянула ему «Историю ликантропии», которую он забрал по дороге к лестнице.
– Джекаби, – сказала я, прежде чем он исчез за поворотом, – спасибо вам.
– За что?
– За комнату и за работу. Спасибо.
– Не благодарите меня. Просто постарайтесь не погибнуть, хорошо? И вот еще что, мисс Рук. Пообещайте мне, что если вы вдруг превратитесь в голубя, ежа или еще кого-то, то не будете упрямиться. А теперь мне пора вернуться к делам. Поможете мисс Кавано приготовить вам комнату? – Его голос стих, когда он спустился по лестнице.
Оставшуюся часть вечера мы с Дженни переносили на третий этаж всевозможные вещи. Некоторые из них обрели свое место среди зеленой растительности, а другие мы подняли на захламленный чердак. Дуглас только и делал, что клевал хлебные крошки да неодобрительно крякал, когда мы переставляли мебель. Джекаби тем временем укреплял ставни и «принимал защитные меры», которые, похоже, сводились к тому, чтобы ходить по дому с солью, рожью, святой водой и чесноком.
На другом конце города мистер Хендерсон – тот бедняга, что страдал от плача банши, – этим вечером умирал. Точнее говоря, умирал он лишь краткий миг, а остаток вечера был уже
