не позволяет ему чрезмерно нагреваться, дабы взрыв не произошел преждевременно. – Бутырцев, волнуясь, по обыкновению строил свою речь несколько архаически, наподобие того, как говаривали в его молодости. Нырков, чувствуя важность беседы, уже настраиваясь на собеседника, неосознанно попугайничал.
– Именно так, Лев Петрович! Именно так!
– Отрадно, что мы пришли к сердечному между нами согласию. Но противоречие между нашими рассуждениями и фактами в том, что подследственный кондуктор Иоахим Пекус запечатлел в памяти своей закрашенную хорошей иллюзией почти до черноты, но все же раскаленную, темно-вишневого цвета бомбу. О чем это может нам говорить? О том, что это не бомба, а ряженное под бомбу каленое ядро удобной траектории. Тут же становится понятно отсутствие соразмерных эволюций в полете бомбы, которых не бывает у ядра, фитиля запального не имеющего. Ах, Филипп Алексеевич, если бы я был не магом, а каким-нибудь сумасбродным чудаком, я бы обязательно изобрел бы некую машину, способную запечатлеть полет снаряда, а впоследствии и неоднократно показать непрерывный ряд картинок этого полета. И тогда докучливый следователь мог бы со спокойной душою, не торопясь, за чаем просмотреть такой полет, отметить все несуразности, даже исправить их и всенепременно докопаться до искомой сути.
– Как здорово вы придумали, Лев Петрович, как интересно! И что, будет ли такая машина создана? И как скоро?
– Я мало сведущ в такого рода технике. И я не провидец. Но я имею надежду не только на магию, но и на ум человеческий.
– Но пока я вижу, что вы силой магии не один раз просмотрели картинку из головы известной особы. Неоднократно, что не каждый сделать догадается. Далее нашли, как вы выразились, несуразности, поняли их и вывод свой сделали. Он совсем не был очевидным, потому что не разглядели подмену ни комиссии Дозоров, ни триумвират Инквизиторов. Вы гений!
– Ну, что вы, право, какой гений… – засмущался довольный Бутырцев. – К тому же только морской артиллерист, как вы, да и я, старый вояка, побывавший на море, мог понять этакую несуразность. В том-то и дело, друг мой, что не нужна им была истина, не хотели они ничего другого видеть, кроме понятного, кроме того, что их устраивало. И того более – им нужного.
– Шаркан, это тонко наведенная иллюзия. В действительности в Пекуса летело каленое ядро. Он мог легко его отбить. Даже если бы он просто пропустил его, то ядро всего лишь проломило бы палубу, возможно, устроило бы небольшой пожар, но не убило бы ни самого кондуктора, ни Нахимова с его офицерами. Моряки умеют бороться с такими ядрами – пороховой погреб накрывают кучей мокрых парусов, ядра водой заливают. А для Пекуса на такое ядро иллюзию навели. Но даже при виде летящей в него бомбы опытный моряк, к тому же Иной, не запаниковал бы так, что чуть ли не всю свою Силу в щит вложил. Там и заклинания запугивания было, какое, я не сумел установить. Специально полдня сегодня потратил, разыскивая моряка. Нашел в госпитале. Везунчик этот Пекус – намедни на бастионе получил пулю в плечо, сквозное ранение. Спокойно в
