ребра.
– Как ты думаешь, это значит «да» или «нет»?
– Вероятно, «да».
– Отлично. Слушай меня. Если ты продашь эти листки, скажем, по двадцать пенсов за штуку, можешь оставить себе…
– Эй, – перебил его Вильям. – Нельзя продавать их так дешево!
– Почему?
– Почему? Потому что… потому что… потому что тогда все смогут их читать, вот почему!
– Ну и хорошо, – спокойно сказал Гунилла. – Значит, все смогут заплатить по двадцать пенсов. В мире гораздо больше бедных, чем богатых, и с них куда проще получить деньги. – Он, поморщившись, посмотрел на Старикашку Рона. – Возможно, вопрос покажется тебе немного странным, но у тебя есть друзья?
– А я им говорил! Говорил! Разрази их гром!
– Наверное, есть, – ответил за нищего Вильям. – Он живет с группой… э… таких же горемык под одним из мостов. Ну, скорее не живет, а мыкается.
– Отлично, – кивнул Гунилла и помахал перед носом у Старикашки Рона свежим номером «Правды». – Можешь им передать: если они продадут эти листки по двадцать пенсов за штуку, то я позволю им оставить себе по целому звонкому пенни!
– Правда? А знаешь, куда ты можешь засунуть свой целый звонкий пенни? – вдруг спросил Рон.
– О, значит, ты все-таки… – начал было Гунилла.
Вильям положил руку ему на плечо.
– Извини, погоди-ка минуту. Рон, что ты сейчас сказал?
– Клятье, – изрек Старикашка Рон.
Предыдущие слова были произнесены голосом, весьма похожим на голос Рона, и доносились они примерно с того же места, где стоял нищий, но были на диво связными и разумными.
– Стало быть, одного пенса тебе мало? – осторожно уточнил Вильям.
– Это стоит никак не меньше пяти пенсов за штуку, – откликнулся Рон. Скорее всего, Рон. А может, и нет.
По какой-то причине взгляд Вильяма опять привлекла маленькая мышастая дворняга. Песик посмотрел ему прямо в глаза и осведомился:
– Гав?
Вильям поднял взгляд.
– Старикашка Рон, с тобой все в порядке?
– Уылка ива, уылка ива, – загадочно произнес Рон.
– Ну хорошо. Два пенса, – согласился Гунилла.
– Четыре, – вроде бы произнес Рон. – Впрочем, не будем жлобиться, лады? Один доллар за тридцать штук.
– Договорились, – сказал Хорошагора, плюнул на ладонь и уже хотел было скрепить контракт рукопожатием, но Вильям вовремя перехватил его руку.
– Не стоит.
– А что такое?
Вильям вздохнул.
– У тебя страшные обезображивающие болезни имеются?
– Нет!
– А хочешь, чтоб были?
– О. – Гунилла опустил руку. – Передай своим друзьям, чтобы приходили сюда, понял? – Он повернулся к Вильяму. – А они надежные парни?
– Ну… Смотря в чем, – пожал плечами Вильям. – К примеру, жидкости, которыми разводят краски, я бы им никогда не доверил.
