прием посла из далекой Московии, начал беседу с ним, лежа на диване, вынесенном в тронный зал. Окольничий, не желая уронить чести своего государя, потребовал, чтобы ему предоставили диван, и, лежа, продолжил разговор с королем.
Рассказ об этой демонстрации самнитской гордости светлейший князь Таврический услышал в самые юные годы и не забывал его никогда.
Немногочисленный род Потемкиных, расселяясь по дарованным им за верную царскую службу вотчинам, измельчал и разделился на две ветви. Одна из них, московская, почти угасла и через женское потомство утратила фамилию.
Вторая, обитавшая в смоленских поместьях, раздробилась и с потерей Смоленска вновь оказалась в Польше, то есть в Речи Посполитой, а после возвращения порубежного города «тишайшим» царем Алексеем Михайловичем, хранила в мелкопоместной глуши некогда громко звучавшую в царских палатах и при дворе европейских королей фамилию предков и неистребимый гордый дух строптивых самнитов.
Александру Потемкину удалось оставить свой боевой драгунский полк, перейти из военной службы в статскую. А после он и вышел в отставку в чине подполковника, когда годы его приближались к библейской черте семидесяти.
Перейдя в статскую службу, – а служил он в Москве – крепкий еще старик, не желая заканчивать земной путь без продолжения, уговорил свою бесплодную жену уйти в монастырь, а сам сумел прельстить замужеством молодую вдову, красавицу с завидным приданым из старинного знатного рода, во вдовстве Скуратову, в девичестве Кофтыреву, из семьи царского стольника.
Нашел он ее у соседей по имению своей родной сестры под Тулой. Молодица пошла за, хотя и не молодого, но бойкого ухажера, потому как тоже надеялась иметь «детушек», не успев обзавестись ими в первом, недолгом, по причине ранней смерти супруга, замужестве.
Молодожены перебрались в небольшое, в сотню душ, родовое поместье мужа Чижово, на Смоленщину. Старик не сплоховал по своим преклонным годам, а Дарья Васильевна – так звали действительно молодую жену, она была вдвое моложе своего избранника – тем более. И родила пятерых дочерей и богатыря и красавца сына.
Жизнь супругов не была счастливой. Старик до бешенства ревновал молодую жену. Она не давала повода, не изменяла мужу, который держал ее под замком и нещадно бил за каждый взгляд, брошенный на двадцатишестилетнюю красавицу кем-либо из соседей. И когда он покинул этот мир, стало легче, но не намного. Близкие и дальние сородичи мужа, да и соседи, постарались оттягать у вдовы все, что можно, и затаскали ее по судам.
Тем не менее Дарья Васильевна тоже показала крепкий характер, не уступила никому ни аршина из семейных владений, выдала замуж дочерей и уехала в Москву, где у нее имелся свой дом на Большой Никитской улице и множество родни. Сына в первопрестольную она отправила еще раньше, недорослем, лет двенадцати.
По тем временам такой возраст считался вполне серьезным, совсем не малолетним.
