раздобыл, почти полный. Что молчишь?
– Отпусти своих молодцев. Мне с полковником проблему решить надо, – Кречет приблизился к эсесовцу на несколько шагов. – Нашу проблему. Так вы изволили когда-то заметить, герр Клаус?
Поначалу Василий наотрез отказался выполнить просьбу друга. После того, как подчиненные ушли, они долго спорили.
– Да с меня командир три шкуры за самоуправство сдерет! Это ж офицер СС!
– Брось, Васька. Ты ж знаешь, как все обставить. При попытке к бегству… Ну?
Вебстер орудовал саперной лопаткой в молчаливой сосредоточенности. Он не пытался ни протестовать, ни просить пощады. Морозов возился со своим ППШ, а Матвей беззаботно вертел в руках обгоревшую веревку.
Все изменилось за считанные секунды. Острие лопатки вонзилось в ствол дуба, под которым сидел Кречет. Словно вытолкнутый невидимой пружиной, Вебстер выпрыгнул из ямы и двинулся к Матвею. Застигнутый врасплох Василий лихорадочно совал диск в автомат, а Кречет дергался, тщетно пытаясь освободить пригвожденную к дереву гимнастерку.
Бледное лицо Вебстера на глазах приобрело зеленый оттенок, черные волосы поседели, а два изогнутых клыка, не вмещавшихся во рту, торчали по краям губ.
Ткань гимнастерки с треском порвалась, но у Матвея не оставалось времени на то, чтобы встать. Зато Морозов, наконец, справился с автоматом.
– Стоять, сволочь!
Длинная очередь вспорола материю эсэсовского кителя, но не остановила чудовище. Вебстера и Кречета разделяло меньше метра, когда Матвей почувствовал жжение в области груди, вспомнил о крестике, с которым не расставался и рванул ворот гимнастерки.
Монстр заметил это движение и остановился. Рощу наполнил утробный хохот.
– Кусок дерева никогда не станет святыней в руках того, кто по собственной воле отказался от Бога!
За спиной Вебстера Василий отбросил бесполезный ППШ и поднял ящик с гранатами.
– Именем Христа! – Матвей разорвал черный шнурок и поднял крест над головой.
На долю секунды кипарисовая святыня вспыхнула ослепительным розовым светом. Неведомая сила отшвырнула Вебстера к краю ямы. Он замахал руками, пытаясь восстановить равновесие, но вовремя подоспевший Василий швырнул в Вебстера свой ящик.
Вурдалак рухнул в яму и, пронзительно завывая, барахтался среди рассыпавшихся гранат.
– Ты научил меня вере! – с этими словами Кречет швырнул в лицо чудовища подарок отца Иоанна.
Казалось, что от неистового вопля Вебстера могут лопнуть барабанные перепонки. Два партизана одновременно прикрыли уши ладонями. Тело Вебстера напряглось, выгнулось дугой и обмякло. Матвей и Василий долго не могли поверить в то, что возвратившаяся в рощу тишина не была иллюзией.
– Сам смотри! – Матвей Захарович указал Бурканову на пролом в кирпичной кладке, который был почти незаметен из-за буйно разросшейся крапивы. – Есть здесь подвал! Я, Динька, перед расстрелом
