ещё Катерину? – прохрипел здоровяк.
– Забыл? Так я напомню! На прошлой неделе дружки твои насиловали, а ты заснял на камеру, и теперь продаёшь эту гадость.
– Ты что, спятил? Никого мы не насиловали.
– Колись, говорю, тварь! Я отец её. Сейчас зарежу, как барана!
Лезвие ножа придавило горло Серого так, что капельки крови потекли по его шее.
– Как же я буду колоться, если ты мне горло передавил? – еле прохрипел Серый.
Давление ножа ослабло.
– Никто не насиловал твою дочь. Она сама пришла.
– Кто привёл её?
– Жених её привёл.
– Зачем?
– Денег он нам должен, вот и рассчитался.
– Не ври падаль, зарежу!
– Зачем мне врать. Его расписка в правом кармане. Сам прочитай.
Михаил Александрович свободной рукой залез в карман к Серому и достал оттуда клочок бумаги.
– Обязуюсь вернуть долг, или рассчитаться иным образом… – стал читать он вслух. – Что это значит?
Того мгновения, которое понадобилось Катиному отцу, чтобы прочитать записку, хватило Серому, чтобы ударить соперника. Михаил Александрович отлетел от здоровяка и выронил нож. Серый неспеша поднял нож и приставил его к горлу Катиного отца.
– Ну что, прочитал документ? Может быть, ещё вопросы есть?
– Есть, – прохрипел теперь уже Михаил Александрович. – Она в здравом сознании была?
– А мы что, врачи? Может, и нанюхалась чего-то. Ей предложили сняться в кино, она и согласилась.
– А жених её?
– А что жених? Он нам денег должен, а рассчитаться нечем было, вот он свою бабу и уговорил. Так что можешь передать эту расписку ему, она мне больше не нужна. Мы с ним в расчёте. И ещё, запомни, если уж подставил нож кому-нибудь к горлу, то не отвлекайся на чтение долговых расписок.
Серый пренебрежительно посмотрел на Михаила Александровича, плюнул в его сторону и ушёл. Катин отец остался лежать на асфальте, держа в руках долговую расписку Димы.
Катина выписка из больницы происходила тихо, без особой огласки. Её встречали только самые близкие: те, кто наперекор самым чудовищным доказательствам не переставали верить ей, те, кто боролся за её честь, несмотря на общее презрение и осуждение. Встречавших было всего трое: отец, мать и Володя Рабов. Володя вручил Кате цветы, вчетвером они вышли из больницы, сели в такси и уехали домой.
– Слава Богу, что этот кошмар закончился, – говорила Нина Фёдоровна. Она забрала из рук дочери букет и стала ставить его в вазу.
– А эти цветы по случаю моей выписки? – спросила Катя.
– Нет, – сказал отец, пряча улыбку. – Они по другому поводу.
– И по какому же?
– Перед тем, как ехать в больницу, Володя пришёл к нам и попросил руку нашей дочери, – ответила за отца мать.
– Мою
