Ш. кликнул Антона, который явился моментально.
Это был красивый малый, одетый по-штатски. Белые волосы и облик лица показывали его германское происхождение.
– Что прикажете? – спросил он почтительно.
– Ступай в лавку к Шапатову, купи мне 25 штук папирос, возьми рубль, да скорее.
– Слушаю-с, – ответил Антон и, ловко, по-солдатски повернувшись, моментально исчез за дверью.
Ш. вынул часы и начал считать минуты.
– Вот он на половине дороги… – считает Ш., – пришёл в лавку… берёт папиросы. идёт обратно. на половине дороги. входит на крыльцо, сейчас войдёт.
Действительно, по лестнице раздались лёгкие шаги Антона, и в минуту он был уже в комнате, запыхавшись от скорой ходьбы, и подал Ш. пачку папирос.
– Молодец, Антон!
– Рад стараться! – молодецки ответил Антон.
– Ну, вот, господа проиграли. – обратился Ш. к товарищам.
Все согласились с капитаном. Протестовал только один А-ский.
– Что ж тут удивительного? – говорил он. – То же самое и мой Афонька сделает.
Громкий задушевный хохот был ему ответом. Все знали его сонного, неуклюжего, неисполнительного Афоньку.
– Ну что ж, давайте… Хотите пари? – не унимался А-ский. – Я докажу, идёт?.. На дюжину кахетинского, идёт?..
Ради курьёза все согласились.
– Афанасий! – крикнул А-ский. Но Афонька не являлся.
– Афонька! Афонька! – продолжал кричать А-ский, но ответом ему было молчание.
Наконец, Антон впихнул Афоньку в дверь. Афонька был парень огромного роста, неуклюжий до смешного: толстое одутловатое лицо было запачкано сажей, в косматых волосах торчала солома.
– Чего изволите, барин? – спросил он А-ского, зевая во весь рот и почёсывая затылок.
– Вот тебе деньги, ступай в лавочку, да живо!
– Слушаю-с, ваше благородие! – ответил Афонька и опрометью бросился в дверь и загремел по лестнице. Взбешённый А-ский бросился за ним:
– Афонька! Афонька! Дурак! – кричал он ему в вдогонку, но его уже и след простыл.
– Ну что поделаешь с ослом! – оправдывался он на шутки и смех товарищей. Потом прибавил:
– А пари всё-таки идёт!
Снова послышался стук сапог, и Афонька, запыхавшись, влетел в комнату.
– А вы, ваше благородие, зачем меня в лавку посылали? – пренаивно обратился он к А-скому.
– Дурак! Вечно не выслушаешь и бежишь. Ступай в лавку и принеси папирос, да без шапки не смей ходить. Ну, живо!
– Слушаю-с, сию минуту, – сказал он, уходя.
А-ский вынул часы и начал считать:
– На половине дороги. входит в лавку. берёт папиросы. идёт обратно. на половине дороги. сейчас войдёт.
Действительно, на лестнице загремели знакомые шаги Афанасия, и через момент отворилась дверь, и вошёл он.
– Молодец,
