«Родители не в себе, а дети малолетние. Да и те вырастут- вылетят из гнезда в города»,– писала мама в письме. Меня сильно впечатляли эти письма. Когда комендантша, приносила в комнату мятые конвертики, ожидая за срочность копеечку, сердце в груди вспархивало. Настоящие письма! Девочки из общежития нашего Политехнического университета, приходили смотреть на диво, крутили в руках, фотографировали на телефоны, а подружка моя, Леночка, просила отклеить для нее марочку. Такие теплые были эти письма! Внутри листик из школьной тетрадки в клеточку, весь исписанный мелким неровным маминым почерком. Такие письма я получала все пять лет своей учебы в городе. Я любила их трогать, гладить, плакать над ними, любила их как свою мать. Даже больше, чем мать, оставленную в деревне казалось давным-давно. В письмах она была разумна и осторожна в словах, заботлива и вежлива. В письмах она говорила на разные темы, которые не касаются моих несовершенств. Издали мама любила меня больше, потому что писала письма не мне, а той дочери, которую бы хотела видеть и какую себе представляла в мечтах. Отец никогда не писал. Лишь каждый раз передавал через маму приветы. И на каждой новогодней открытке и цветной телеграмме «С днем рожденья!» в конце витиеватого маминого поздравления, стояла неизменная подпись: «Целуем, мама и папа». На пятом курсе, мама писала, что скучает, но домой не ждет. «Оставайся, дочка, после учебы в городе! Не хочу, чтобы ты влачила такое же скучное существование, как твой брат! Ты умница, сделаешь карьеру, замуж выйдешь! А у нас тут нет достойной пары для такой красавицы».
Канули в лету институтские распределения. Отучилась – и свободна, как птица. Вот Бог, а вот порог! Ищи работу, где знаешь, как умеешь.
Отгуляв выпускной, я лицом к лицу столкнулась с проблемой жилья. Работы в городе много, хоть и не по специальности пока отыскать не удалось. Жилья тоже много сдается. Только ни как-то не сходятся эти две вещи: средняя зарплата и плата за аренду.
Ну, молодые всегда выход найдут, и я нашла!
Город открыл свои объятья сельской девушке. Устроилась я в копировальный центр, оператором. Мой диплом химика сочли подходящим. Квартиру сняли на двоих с Ленкой. Вместе жили в общежитии, теперь и в ветхой Хрущевке, однушке. Тоже не тесно показалось.
Ничего, что остатка зарплаты едва хватало на хлеб и картошку. Молодость рождает мечты. А мечты часто греют лучше шубы, и питают слаще меда.
Передо мной будто открылся весь мир. В нем была, прежде всего, любовь! Потом семья, а потом… путешествия в Европу, Индию, Китай, Японию и жаркие острова. Дальше девичьи мечты не заходили – фантазии не хватало.
Глава 2
В восемь утра уходил Толик. Я уже привыкла к виду чужого мужчины в трусах. Уже не вздрагивала, не краснела. Но все еще отводила взгляд, рассматривая его, поросшие кустистой шерстью пальцы в резиновых тапках.
Толик приходил к Лене, моей соседке. Спали мы все втроем в одной комнате. «Влюбленные» вбили в стенку пару гвоздей, протянули леску и отгородили Ленкину кровать тонкой оранжевой шторой, снятой с окна.
Полупрозрачная ткань мало чего скрывала, но я была благодарна им и за это. Ограничив так свою свободу, молодые решили, что сделали все как надо, и перестали обращать на меня внимание. Но я, все равно, спала в спортивном костюме, и старалась передвигаться, как мышь, пробираясь в ванную.
С появлением Толика стало легче с продуктами. Вскоре, Ленка освободила меня от доли «на еду», я оплачивала только свою часть аренды.
Потихоньку стала откладывать деньги, мечтая съездить отдохнуть на курорт.
Отправив Толика на службу, мы с Леной пили чай с печеньем и собирались на работу. Ленка в универмаг, где устроилась продавцом-консультантом, я – к своему ксероксу, в унылый «офис».
Офис представлял собой большую комнату, разделенную на приемную и рабочую часть. Отделяла части стойка – мое рабочее место! За стойкой располагался ксерокс-принтер. А дальше шли ряды столов, с девочками и мальчиками, записанными в трудовую книжку, как дизайнеры-оформители.
Моя работа оказалась не сложной, но самой ответственной. Только я работала с клиентами – всегда на виду! Я принимала заказы на полиграфические услуги, и я же «ксерила», «сканировала» и «распечатывала» документы. Работая там, всегда удивлялась, почему я за стойкой одна, а сзади слоняются без дела столько оформителей.
Рядом с офисом высилось здание университета. Поэтому копировальные услуги, пользовались спросом не меньше горячих пирожков. Я все «ксерила» и сканировала с утра до трех часов, пока в глазах двоиться не начинало. После обеда поток студентов внезапно иссякал, как будто перекрывали кран. И я могла выпить чаю, вздохнуть и оглядеться по сторонам. Однако чем дольше работала, тем больше мне нравились утренние часы, время очередей и «запарки».
Девочки и мальчик, составляющие коллектив дизайнеров, считали мою работу неквалифицированной, а потому никчемной. В клуб художников, творческих
